Дом, который Джиан нашёл по моей просьбе, находился в на
удивление приличном районе Шужуаня. Ровные дороги, улыбчивые
соседи, низкий уровень преступности. Люди, жившие здесь, оберегали
свой островок уюта от злых и холодных волн окружающего мира.
Я мог бы быть доволен. Мог бы жить тут припеваючи на выданные
кланом Чжоу деньги, подумать о детях, которым мог бы дать
прекрасное образование... Чёрт, да самое лучшее! Я мог бы даже
послать их учиться за границу, в какое-нибудь из тех учебных
заведений, одно название которых заставляет всех благоговейно
округлять глаза.
Только один момент отравлял идиллию: Кианг. Нет, я совершенно не
хотел, чтобы мои дети жили в мире легальной наркомании. Мои дети
должны быть сильными и независимыми, с трезвым и незамутнённым
взглядом на реальность. Я глотку себе перегрызу, если мой ребёнок
встанет в очередь за таблетками с кровью Кианга только потому, что
без зависимости его не примут в приличное учебное заведение. «Нам
не нужны проблемы с дисциплиной. Поэтому мы вынуждены принимать
превентивные меры, надеюсь, вы понимаете, господин Ченг. Кроме
того, как показали исследования, студенты, принимающие эти
таблетки, демонстрируют в среднем на десять процентов лучшие
результаты в учёбе и в спорте...».
«Не дай вам бог жить в эпоху перемен», — сказал Конфуций. Видел
бы старик эту эпоху... Без шума и погромов мир менялся полностью.
Войны и революции, изобретение атомной бомбы, эпидемии,
телевидение, интернет — всё это осталось далеко позади. Все эти
явления, менявшие облик человечества, теперь выглядели для тех, кто
имел глаза, чтобы смотреть, детскими забавами по сравнению с тем,
что принёс Кианг.
И кто мог его остановить? Гуолианг был прав: в этом мире такой
силы не было. Как обстоят с этим дела в других странах, я пока не
знал, ведь таблетки не освещались в новостях, а других контактов с
внешним миром у меня не было. Я возглавил шестой клан, но пока что
от этого проблем было больше, чем пользы. Однако иначе я поступить
не мог. Мне нужно было сделать хоть что-то конкретное: зажечь маяк,
поднять флаг, под который могли бы собираться те, кто хотел для
себя и своих детей человеческого будущего.
Политиком я не был никогда. Я мог быть ментом, мог быть бойцом,
тренером, избранным — много кем. Но не политиком. Поэтому вокруг
меня всё время что-то происходило, и я с трудом успевал на это
реагировать, не имея ни малейшего понятия, правильно ли
поступаю.
