Впрочем, одним важным политическим умением я всё же обладал:
умел принимать решения и хранить при этом такое выражение лица,
будто даже слово «сомнение» мне неизвестно. С таким выражением лица
я ложился спать, просыпался, завтракал, выходил из дома и занимался
той работой, к которой привык. С поправкой на то, что теперь у меня
не было законного права ею заниматься. Что создавало трудности, но
вместе с тем и развязывало мне руки. Кропотливый сбор
доказательств, задержание по всем правилам, бесконечные салки с
адвокатами — всё это осталось в прошлом. Мы, я и те, кто захотел
присоединиться к новопровозглашённому клану Ченг, действовали по
куда более простой схеме: найти и уничтожить.
Сегодня был один из важных, ключевых дней. Я вышел из спальни.
Ниу там уже не было, она всегда просыпалась раньше меня и убегала в
кухню готовить. В гостиной обнаружил Гуолианга с трубкой. Поначалу
я делал ему замечания, чтобы шёл дымить на улицу, но, поскольку
никого он, похоже, не напрягал своими привычками, в итоге
забил.
— Ну, как дела, старик? — спросил я, зевая и переключая мозги с
мечты о кофе на предвкушение крепкого чёрного чая. — Что говорят
звёзды?
С чувством юмора у Гуолианга было так себе. Он сурово посмотрел
на меня и, выпуская облачка дыма изо рта, сказал:
— Я не разговариваю со звёздами, Лей. Я лишь слышу, о чём шепчет
ветер.
— Да-да, как скажешь. И что, прогноз благоприятен?
Всё ещё насупленный Гуолианг кивнул:
— Будет удача. Большая удача. И она поведёт тебя далеко-далеко,
к самой цели.
О, это что-то новенькое. Хотя и слабо верится. Мы сегодня по
плану должны были взять одного из торговцев средней руки. Не из
тех, что стоят на улицах, а рангом повыше. Так что куда меня
поведёт сегодняшняя удача — вопрос открытый.
Вопрос, кто такой Гуолианг, тоже был очень интересен, и ответа
на него я пока не нашёл. Ни «допрос с пристрастием», ни наблюдения
не дали ничего. На избранного духом Гуолианг не походил, да и сам
категорически отметал такую возможность. Однажды, правда,
обмолвился, что, возможно, у него есть предрасположенность, но ни
один дух на него так и не позарился, вот и получилось, что
получилось. Но вообще-то Гуолианг, не особо заморачиваясь
определениями, считал себя шаманом.
Он мог немного видеть будущее (сам этого так не называл, бубнил
что-то про какие-то переплетающиеся нити и идущие по ним вибрации,
но факт оставался фактом: будущее он предсказывать умел, пусть
недалёкое и малозначительное), а также легко находил потерянные
вещи. Бормотал что-то, когда дождевые тучи задерживались над
посёлком, и Ниу начинала грустить — вскоре тучи расходились, и
светило солнце. Гуолианг делал много разных вещей, странных для
меня и Ниу, но вполне привычных и понятных моей «матери», госпоже
Кингжао.