Я сам прошел через тот, всем известный период «елейного» неофитства, когда учением Церкви считаешь все, что можно услышать от благообразных стариц и старцев, когда вопросы о нестроениях в Церкви вызывают «праведный» гнев, а семинарский учебник церковной истории представляется вражеской попыткой опорочить святость Церкви.
Из этого состояния можно выйти по разному. Когда становится очевидным, что история Церкви – это не только история святости, а путь к спасению не похож на «состояние глубокого удовлетворения», может последовать отчаяние и уход из Церкви.
Когда за святыней различаются человеческие действия и мотивы, корыстные, политические, какие угодно, может последовать тупое «отрезвление»: в конце концов, в церкви люди те же и деньги те же, жить то как-то надо…
Что бы не очутиться ни на одном из этих путей, в самом начале церковной жизни, необходимо получить «прививку» от елейности. Чтобы, будучи пораженным верой, не потерять трезвости. Чтобы всегда понимать, что с обращением к Богу, своя жизнь не кончается, а только начинается. Не закрыть глаза должен человек, входящий в Церковь, а, наоборот, пошире открыть, чтобы лучше видеть. Не лишиться всех вопросов, якобы получив ответ на них раз и навсегда, а, наоборот, начать задавать вопросы. Так жадно задает вопросы ребенок, входящий в мир, а Господь не зря призвал нас быть подобными детям.
Существование этого сборника статей будет оправдано, если он, хоть в какой-то степени, сможет стать такой «прививкой»…
«Негодных же и бабьих басен отвращайся…» (1Тим.4,7)
Как-то раз, один мой друг, к сожалению, ныне покойный, показал на картинку, на которой был изображен Пастырь Христос, ведущий овец.
«Вот почему я никогда не смогу стать христианином, – сказал он мне, – не хочу быть частью стада».
Мне тогда так и не удалось его переубедить, но, впоследствии, я часто думал, почему эта картина, понятная мне, вызвала такое отторжение в душе моего, так и не обратившегося друга? Ответ может быть только один: он увидел в отношениях Пастыря и овец нечто такое, чего в них не было и нет, какой-то другой образ послушания. В послушных последователях Христа он увидел не овец, а баранов.
Конечно, мы говорим на языке притчи, не имея в виду реальных животных. Хотя, какая-то связь все же существует. Недаром, глупого человека называют бараном, а послушного овцой. Послушание овцы – сердечно, оно основано на любви к своему Пастырю. Поэтому, такое послушание совершенно свободно. Послушание же барана основано на неспособности думать самому. Его свободным никак не назовешь. Свобода там, где есть способность различать, а у барана такой способности нет, куда поведут, туда и идет.
