Амурский плес близ будущего
Хабаровска
7166 год от Сотворения Мира
Богдойцы налетели неожиданно, когда
Онуфрий Степанов уже было поверил, что им удалось выбраться. Из-за
острова вывалилась армада из полусотни бусов и устремилась к семи
русским судам-дощаникам, стоящим у берега. На казаков обрушился
огненный вал из множества пушек, пищалей. Тучи стрел взвились в
небо, чтобы в следующий момент смертельным дождем пролиться на
палубы русских стругов. Три судна мгновенно занялись пожаром. Едва
не сотня казаков пала в самом начале сражения.
Но бой не кончился. Когда богдойская флотилия вплотную подобралась
к русским судам, покореженным огнем, с порванными и обгоревшими
парусами, с выбитыми ядрами досками бортов, с казачьих стругов
раздался залп. Казалось, огонь шел отовсюду. За первым залпом
последовал второй. Несколько бусов загорелось. В воду падали воины
богдойцев и их союзников. Враг отхлынул от берега к острову.
Степанов окинул остатки своего полка. Да, от пятисотенного отряда
осталось меньше двухсот воинов. Кого-то он сам под началом своего
ближника Клима отправил в охранение (теперь те были отрезаны от
основного отряда и, наверное, уходили в Нерчинск, на соединение с
отрядом воеводы Пашкова). Кто-то с Артемкой Петриловским, племяшем
его друга Хабарова, много лет назад уговорившего Степанова на
амурскую авантюру, в первые же минуты бежал на берег и, сбив заслон
из союзных с богдойцами дючеров, исчез в лесу. Кто-то погиб или
сейчас отходил, прося о смерти, как о помощи. Мало людей, совсем
мало.
Рядом с таким же совсем не веселым выражением лица стоял мудрый
сотник Петр Бекетов. Богдойцы, получив отпор, все медлили. Видимо,
поначалу надеялись взять казну, да и суда целиком. Теперь уже
щадить не будут.
- Ты, Петр Иванович, – медленно проговорил Онуфрий, – вот, что…
Людишек собирай, да уходите, пока силы есть. Иди к воеводе Пашкову.
С ним отобьетесь.
- А ты, атаман? – глянул на Онуфрия Бекетов.
- Твоя правда, – Петр Иванович. – Я атаман, мне и ответ держать.
Пусть со мной останутся десяток охочих казаков. Всех прочих
уводи.
- Не гоже так, Кузнец!
- Гоже. Атаманским словом приказываю.
Бекетов опустил голову. Он понимал, что атаман прав. Да
неправильная была эта правда. Но многолетняя выучка взяла свое. И к
тому мигу, когда богдойские бусы вновь направились к стругам, на
них оставались только сам Степанов да десяток самых верных его
людей, что решили принять смерть вместе с ним.
