Читать Князь Ядыгар - Агишев Руслан

Феодосия. Местечко Шах-мамай. 187... г.

Невысокий, крепкого телосложения старик с выделяющимся подбородком и седыми бакенбардами, одетый в роскошный бархатный халат, стоял у берега моря с зажатой в руке кистью. Мягко улыбаясь, он рассматривал то утопающие в молочной дымке далекие горы, то смыкающее на горизонте море с синими небом, то медленно плывущий корабль, окутанный громадой белоснежных парусов. Взгляд его неспешно скользил дальше: по гладкой поверхности изумрудного моря, повторяя изгибы белых бурунов у берега; на мгновение останавливался на изогнутых ракушках, перламутровые бока которых выглядывали из песка.

Все эти красочные голубые краски моря и небо, перетекающие друг в друга мягкие тона и полутона, вкупе с криками чаек и мерным шевелением волн будили в его душе удивительное, почти экстатическое, чувство умиротворения. Испытываемые им в это мгновение посторонние эмоции, желания словно растворялись в физически ощущаемом спокойствии вселенского масштаба. Он внезапно осознал, что именно это чувство и есть конечный итог всего, Альфа и Омега человеческой жизни, когда ты одновременно осознаешь и конечность и бесконечность своей жизни, жизней других живых существ и суетность всех наших желаний, мечт, бед и потребностей. Вся эта наносная мишура в мгновение ока была смыта словно волной так любимого им моря.

Это ощущаемая им почти божественная осознанность своего существования настолько потрясла старика, что он нервно вздрогнул. Потом, обнаружив в своей руке кисть, подошел к стоявшему им мольберту с белоснежно белым холстом. Он чувствовал, что ему срочно нужно запечатлеть то, что он ощущал.

Кисть в его руке словно стала живым существом. Она не просто касалась загрунтованного холста, она жила на этой белой сцене. Быстро появляющиеся мазки зеленого, белого, синего, а потом снова зеленого цветов накладывались один на другого, создавая глубокий будто идущий из глубины изумрудный свет. На верху крутящиеся движения кисти создавали белыми мазками невесомые, пушистые облака, медленно плывущие куда-то в даль. Ближе к центру начинал появляться темный силуэт деревянного парусника с расправленными парусами, едва надутыми ветром.

– Господи, Ваня! – вдруг раздался испуганный женский вскрик. – Что э...? – голос дрожал и был едва слышен. – Ваня...