2108 год
Борт экстрим-корвета «Мармелад»
Мисс Ди, 24 года
Среди всех самцов, которых когда-либо видела бескомпромиссная анархистка Диана Шевчук, кэп Раскин оказался наиболее соблазнительным. Главным образом, по двум причинам: во-первых, он обладал чудесным голосом, низким, глубоким и хрипловатым. Если бы Диана была полной дурой, она бы назвала этот голос героическим. Во-вторых, Раскин не обращал на нее ни малейшего внимания.
Это было свежо и чертовски необычно.
Русская Венера, откуда она предательски сбежала, слыла миром нищим на все, кроме наркотиков и оружия. Люди там жили в страшной скученности, за убийство по закону взимали штраф в 10 минимальных окладов госслужащего, кровную месть разрешили еще в первый год республики, а гербом служил двуглавый орел: голова Бакунина плюс голова Маркузе.
На протяжении двадцати двух лет такая жизнь Диану полностью устраивала, кроме, разумеется, местных самцов, которых порошок и травка лишали того единственного, на что относительно годен самец. Просто она не знала другой жизни…
В двадцать три ей повстречалась Милли МакГрегор, второй пилот с нью-скотлендского лайнера. Одного вечера в портовом баре хватило, чтобы Диана и Милли сделались лучшими подругами. «Девочка моя, – говорила ей Милли – есть места, где можно жить себе в удовольствие. Я не говорю о такой ерунде, как дом на поверхности землеподобной планеты; пища, которую вырастили на огороде или, скажем, выдоили из настоящего живого вымени, а не то синтетическое дерьмо, которым ты меня сегодня угощала; личная амфибия… Ты не знаешь, что такое амфибия? О! Да вы тут все не знаете… вам оно и ни к чему при таком-то житье. Так вот, Ди, дороже всего стоит свобода. Она дает тебе возможность выбирать ту биографию, которая больше нравится… а не ту, которая досталась на распродаже трижды уцененных товаров. Просто нужно иметь немного денег. Поверь мне, не столь фантастическую сумму, как может показаться издалека…» Милли стала ее учительницей во всем, что есть важного в жизни. Умелой и страстной учительницей. Ничего лучшего Диана в этом мире не знала, не видела, не чувствовала…
– Жак, доложи обстановку!
Голос Раскина в один миг рассеял дымку воспоминаний. Где-то далеко от капитанской рубки, за вакуум-створом абордажного шлюза, дюжина головорезов прочесывала «Вольный Гений» – главную космическую базу астрофизиков Русской Венеры. Оттуда Раскину ответили:
