Ядвига.
Ветра на
этот раз не было, но заплетенные в косу волосы все равно
растрепались, и прядки лезли в лицо, время от времени не давая
рассмотреть, что впереди. Холодный ночной воздух обжигал щеки, а
руки, которыми я держалась за основание метлы, заледенели. Опять
придется долго их растирать, чтобы вернуть
чувствительность.
Сенька,
сидевший у меня на коленях, недовольно мурлыкал, прикрывал
ярко-зеленые глаза, задевал пушистым хвостом мои колени. Кот
нервничал: в отличие от меня, он не любил летать на метле. Для меня
же это — единственная радость: взобраться раз в месяц на
ведьминский артефакт, провести рукой по крепкому основанию,
прикоснуться рукой к колючим веткам и подняться в небо.
Правда,
своего первого полета я почему-то не помнила. Все тогда смазалось.
Метла попалась своенравной, постоянно норовила меня сбросить. Пару
раз я чуть не упала, земля и небо кружились, как в калейдоскопе, а
волосы пришлось потом вычесывать старым потрескавшимся гребнем. В
них попали сухие листья, иголки и даже солома. Хотя откуда взялась
последняя — неясно. Вроде бы я над чащей летала.
В памяти
остался совсем другой полет. Я впервые рискнула сесть на метлу
ночью — и мир для меня навсегда изменился. Рассыпанные по темному
небосклону звезды казались ближе. Руку протяни — и рядом чудо. Я и
тянулась, пыталась зачерпнуть пригоршню огоньков и чуть не упала в
болото. Но это не омрачило радости. Наоборот. Держась за метлу, я
летела к линии горизонта до рассвета, и, когда взошло солнце,
захотела его догнать и обнять. Так оно было прекрасно.
И не беда,
что потом пришлось целый день добираться до дома. Ох и попало мне
тогда от Сеньки!
Я
улыбнулась этим нечаянным воспоминаниям, почесала друга за ухом и
глубоко вдохнула. Лесные запахи — они особенные. Если уметь
чувствовать, то можно различить множество оттенков.
С запада
тянуло болотом. Терпкая ряска, кисловатый запах клюквы, для которой
только-только пришел черед, тонкий, почти не уловимый аромат
последних, самых поздних кувшинок. Они пахнут горечью, которую
приносит едва ощутимый ветерок. Сколько отчаянных молодцев сгинуло
в этих местах, пытаясь сорвать для суженой хотя бы один белоснежный
цветок! И сколько еще сгинет… Но кувшинки манят к себе, зовут,
обещают бесконечное счастье. Только ложь это все. Цветы на болоте
самые обычные, а сладкие речи нашептывает болотник. И ему ведь
верят… Хоть бы один из молодцев, прежде чем лезть в зыбкую трясину,
задумался, откуда на болоте взялись цветы? Но сколько ни
предупреждай — толку нет. Матушка как-то сказала, что ради любви
принято совершать подвиг, но забыла упомянуть, что рядом с ним
шагают еще и глупость с безрассудством.
