Его звали Хелл.
Полное имя мальчика звучало мудрено, и узнать его он мог только в день своего совершеннолетия, но до этого заветного дня оставалось еще столько времени – пять голубых и четыре красных солнца, в течение которых он так и останется Хеллом – подростком, только вступившим в пору юности, немного нескладным, сутуловатым, любопытным и непоседливым, как все мальчишки его возраста.
…День заканчивался вполне обычно.
Вдали послышался стук, затем ветерок донес бряцание оружия и цокот копыт по мощеной улице. Звуки были привычными, они не вызывали недоумения или страха, Хелл знал, что это на старых, уже порядком подгнивших укреплениях, защищавших поселок, менялась стража. Вечер клонился к сумеркам, красное око Владыки Ночи уже наползло на бледно-желтый диск дневного светила и затмило его.
Из импровизированного убежища, в котором устроился подросток, была видна часть двора и угол родного дома. Сейчас прозвучит вечерний гонг, а потом мама позовет его…
– Хелл, долго тебя ждать? – раздался из-за приоткрытой ставни голос матери. – Ужинать пора!
Мальчик нехотя оторвался от своего занятия. Он мастерил свой первый в жизни самострел: в кустах за домом Хелл облюбовал прогалину, над которой ветви и листья образовывали плотный шатер, здесь и устроил мастерскую, стащив дедушкин инструмент, который все равно бесполезно ржавел в чулане.
Мать не любила повторять дважды, а воинских упражнений сына не приветствовала вообще, и потому он, взглянув в прореху между листьями на кроваво-красного Владыку Ночи, уже полностью затмившего своего дневного брата, торопливо сложил недоструганные дощечки в земляной тайник и стал выбираться из густой поросли кустарника.
Доделаю завтра… – решил он про себя.
Хелл не мог подозревать, что «завтра» у него не будет.
Он не узнает своего полного имени, и в мужчины его посвятит не старейшина селения… потому что все сотрет эта ночь, расколов понятие «жизнь» на две половины – на «до» и «после», на черную реальность и тускнеющие светлые воспоминания беззаботного детства…
* * *
…Они приближались, двигаясь от зоны вечных сумерек, минуя редкие беспечные заслоны на дорогах, немые и почти бесшумные, будто внезапно обретшие плоть страшные тени.
Впрочем, много ли было у них плоти?
Об этом знали разве что они сами, да те немногие воины, кому посчастливилось выжить в жестоких схватках с исчадиями темной стороны мира во время последней войны.
