Поутру в гавани перед замком Шипов погибли двое
рыболовов. Их перевернутую плоскодонку прибило к берегу спустя
несколько часов, когда лучи Матушки уже развеяли предрассветный
туман. Борта были исполосованы глубокими царапинами, забрызганы
кровью, а кое-где даже проломлены, словно лодку затянуло в водяные
колеса одной из прибрежных фабрик.
Быстро собрались зеваки, обсуждая случившееся.
Всхлипывала жена пропавшего рыбака— все еще неуверенно, не осознавая нахлынувшее
горе, и по-бабьи надеясь. Ее утешали, как могли, но в глазах у всех
читалось — все, отплавался бедняга, океан забрал свою
десятину.
К перевернутой лодке приковылял пан
Дерик, старый одноногий
боцман, отслуживший верой и правдой на кораблях гильдии Чертополоха
без малого сороковник. Еще юнгой он ходил к северным островам
вместе с Грегом Беспалым, угодил в глаз океана, выжил —
единственный из команды. Потом был простым матросом на торговых
судах, пока не спас самого Тольда пана Мистраля от белой акулы. По
слухам, именно тогда эта тварь и оттяпала Дерику левую ногу по
самое колено. После чего он еще долго дудел в боцманский свисток и
стучал деревяшкой по палубе «Морского дьявола» — фрегата пана
Тольда.
Теперь старик жил при его замке в качестве... да
пожалуй, в качестве наставника для детей, ведь быть нахлебником
пану Дерику не позволяла гордость. Ребятня бегала за ним, как
цыплята за наседкой.
Боцман ходил в старом, залатанном пурпурном
мундире с гербом Мистраля на груди — белой дланью, поднимающей
вверх меч. И все так же с гордостью носил чуб — ранее черный, а
ныне пепельно-седой, изрядно поредевший, кончик которого в минуты
задумчивости любил накручивать на указательный палец. Что и делал,
стоя возле лодки и внимательно ее осматривая.
Наконец, перестав теребить чуб, пан Дерик провел
ладонью по борту и растер между пальцами оставшуюся на коже мутную
слизь. Нахмурился, вспоминая те истории, которые часто рассказывал
детворе — о дальних походах и неизведанных островах, об опасных
водах близ Барьера и морских чудовищах, приходящих из
глубины.
—Кракен,—
коротко бросил он.
Словно вторя, тревожно зазвонил колокол на
стоящей у выхода из гавани «Ласточке». Это корабельный почтарь из
Муссона ощутил присутствие чего-то иного, чуждого людям. Огромная
тварь находилась где-то рядом.
