Этот боевой вылет ничем не отличался от прочих. Все как всегда.
«Пешки», утробно гудя двигателями, зашли на густо заставленную
вагонами узловую станцию, отбомбились, а четверка истребителей
сопровождения попыталась связать звено «мессеров».
Минута-другая, и воздушный хоровод распался. Разошлись, как
говорится, краями.
Задымил, вывалился из боя немецкий истребитель, но досталось и
нашим. Сыпанула горохом по фюзеляжу «ишачка» случайная очередь.
Павел крутанул головой, определяясь в пространстве. Так и есть.
Его «аппарат» кашлял мотором и норовил завалиться на крыло.
Шевельнул ручкой управления, привлекая внимание командира звена,
чей самолет оказался совсем рядом.
Даже на таком расстоянии было видно, как Андрюха беззвучно
шевельнул губами, ответно развел меховые перчатки в сожалеющем
жесте. Понятно без слов. Жаль, а что делать. Приказ есть приказ.
Наша задача — вести «петляковых» до базы. Так что — дальше
сам.
Пилот проводил взглядом исчезающие в белесой дымке машины товарищей
и сосредоточил внимание на управлении.
Стрелка бензиномера уверенно сползла к левому краю, сообщая, что
горючее на исходе.
— Ети его. — Несвязно, но от души выругался пилот.
Оглянулся по сторонам: чуть сбоку, за левым крылом едва заметная
радуга от вылетающего в пробоину топлива.
«Ну вот, раскудахтался — кино, домино», — и, уже не раздумывая,
дернул карабины, проверяя крепление парашюта.
Тишина упала, словно опустили стеклянный купол. Винт провернулся и
встал колом. Проявились ободранные красно-белые полосы краски на
лопастях.
«А Кузьмич их даже покрасить не успел... — с несвоевременной
сентиментальностью вздохнул Павел и коротко хлопнул ладонью
фанерный борт кабины: — Прощай, старичок, и не обессудь».
Истребитель клюнул кургузым носом и ушел в пике. Не круто пока, но
с каждым мгновением все больше заваливаясь и ускоряясь.
«Пора», — решился Павел, неловко, борясь с перегрузкой и
цепляясь меховым регланом за рычаги, будто купальщик из узкой
лодки, перевалился за борт.
Ударил по спине, словно сшитый не из тончайшего шелка, а из грубого
брезента, дернул, расправляясь, купол.
Земля приблизилась, мелькнула чуть левее тревожная зелень деревьев,
парочка серых от дождей стогов, и вот уже ступни ощутили приличной
силы удар.
Унты скользнули по свежей траве. Уже заваливаясь набок, исхитрился
погасить купол. Наконец, стропы ослабли.
