ГЛАВА 1. В которой Костя,
опять оказывается в Европе. Со всеми вытекающими отсюда
последствиями.
Гамбург, встретил уже практически
забытым шумом людского многоголосья и валящим с ног букетом
разнообразных «ароматов» являющихся постоянным спутником любого
портового, европейского средневекового города. Запах пряностей с
разгружаемой у соседнего причала каравеллы, моря, смолы и дерева
причудливо смешивался с мощным «амбрэ» тухлой рыбы, казалось с
самого рождения немытых человеческих тел, и отходов
жизнедеятельности человеческих же организмов. Кого только не было в
кипящей у борта толпе: матросы и грузчики, богато одетые купцы и
оборванные нищие, городские стражники и авантюристы всех мастей и
калибров. Казалось, вся Европа собралась здесь. С тех пор как
бывшая португальская каравелла, ныне носящая название «Надежда»,
найдя, наконец, свободное местечко между коггами, каракками,
каравеллами и галеотами пришвартовалась у
каменного пирса, прошло не более двадцати минут, но это время
показалось Косте, привыкшему к благопристойной и патриархальной
тишине Нового Света, вечностью. Корабль сразу же привлек внимание
многочисленных зевак. Десятка два любопытных, собралось у борта, с
видом знатоков строя различные, зачастую довольно фантастические
предположения о национальной принадлежности парусника, поскольку
висящий за кормой флаг с голубым Андреевским крестом на белом поле,
никаких ассоциаций не вызывал. Постепенно дискуссия стала принимать
весьма оживленный характер, а так как спорщики излишней
интеллигентностью явно не страдали, и обилием интеллекта отягощены
не были, словесные аргументы у них быстро закончились, диспут
плавно принял форму массовой рукопашной схватки. Местное население
торжественно встречало гостей ритуальными плясками и показательными
гладиаторскими боями.
Это зрелище в свою очередь собрало
немало зрителей на борту каравеллы, которые радостными воплями и
улюлюканьем принялись подбадривать сражающиеся стороны. Щебенкин
удобно расположился на шкафуте, и невозмутимо наблюдал за
разворачивающимся внизу действом. Повязанный на голове на пиратский
манер платок, кремневый пистолет за кушаком и широкая, кривая
абордажная сабля на перевязи делали его похожим на героя какого-то
пиратского романа.
Впрочем, долго радовать нашего
путешественника веселым спектаклем гамбургским аборигенам не
пришлось. На причале появилось какое-то, судя по толщине брюха и
размеру конвоя, не маленькое начальство.
