В огромном подвале было
сумеречно.
Воздушные окна свистели гуляющим
сквозняком, скулили, как голодные псы. Высоко над головами
теплились два масляных фонаря, тусклым желтым светом раскрашивая
серый камень и лица людей, закованных в колодки по рукам и
ногам.
Несмотря на летний зной снаружи, в
каменном мешке стоял холод, как в погребе. Пахло сыростью, плесенью
и нечистотами.
Узников было ровно пятнадцать: Эш,
Дарий, Шеда, цапля, крыса, двое стражников из тюрьмы, Магур и
семеро шлюх для ровного счета.
Эш сидел, прислонившись спиной к
стене и закрыв глаза.
Наконец-то тихо.
Он не знал точно, сколько времени их
здесь уже держат: после сражения с удильщиком Эш находился как
будто в бреду. Теперь он понял, почему так важно, чтобы у дингира
были сопровождающие. Сила, которая наполняла будущего создателя
акады после победы, ударяла в голову как избыток настойки. Как
будто телу требовалось время, чтобы усвоить и принять новые
возможности.
Когда он пришел в себя, в темнице
творилось что-то несусветное: женщины визжали, проклиная его, Магур
обзывал последней тварью, а стражники с пеной у рта грозились
прирезать. И если бы всех не сдерживали колодки, сцепленные с
вбитыми в пол кольцами, они точно разорвали бы его в клочья.
Стигматики помалкивали. Но в их
молчании Эшу слышалась солидарность с теми, кто выражал свои эмоции
более открыто. Все одержимые без конца лязгали об стены латными
кирасами и пластинчатыми наплечниками, закрепленными широкими
кожаными ремнями. Одежда из металла на голое тело — не самая
приятная вещь на свете. Эти доспехи на них надели по приказу
Дагана. Сначала Эш не понял, зачем они нужны, и что это за странный
металл, похожий на позеленевшую медь. А потом он обнаружил, что
никак не может дозваться ворона.
— Зря стараешься, — сказал ему тогда
Дарий с усмешкой. — Это «узда отступников», стигма через нее не
работает. Я уже носил такую в свое время...
А потом поднялся весь этот гвалт, и
поговорить дальше не получилось.
Но теперь, наконец, все накричались,
ругательства кончились, и в темнице наступила тишина.
С закрытыми глазами Эш слушал
завывания сквозняка.
Ему хотелось поговорить с друзьями,
но делать это в присутствии толпы чужаков ему не хотелось. Вообще
извиняться каким-нибудь образом за то, что случилось, было глупо.
Еще глупее, чем благодарить за спасенную жизнь. Но, с другой
стороны, ничего другого он сделать не мог, а лучшей возможности
могло уже и не представиться.
