Тяжелая, чуть влажная шкура,
постеленная на дно телеги, была полна колючих соринок и плохо
пахла. Алиса даже касаться её не хотела — сидела на коленках,
стискивая обеими руками Жорика, и дрожала всем телом. Легкое летнее
платьице плохо спасало от сырости и ночной прохлады. А что там,
снаружи — ночь, было понятно по проплывающим над головой кусочкам
звездного неба, видимым сквозь прорехи в потрепанном пологе
фургона.
Чтобы девочка могла согреться, её
похитители подстелили эту вонючую шкуру и бросили одеяло — тоже
грубое, колючее, пахнущее чем-то кисловатым. Видно, ожидали, что
она завернётся в него, но Алиса, несмотря на холод, так и не смогла
себя заставить. Всё вокруг казалось ей отвратительным и страшным. И
сама повозка — скрипучая, раскачивающаяся во время езды, и тянущие
её мохнатые животные, совсем не похожие на привычных лошадок. И
тяжелый железный ошейник, который на неё надели, привязав её к
борту телеги, как собаку.
Привычным предметом во всей
окружающей обстановке был лишь Жорик. Но и он — всего лишь
тряпичная акула.
Очень хотелось есть. Сейчас Алиса с
радостью съела бы даже тарелку самого невкусного рыбного супа,
которым кормили в детском саду. Или кашу. Даже холодную манную.
Даже с комочками. Но то, что ей предлагали похитители, выглядело и
пахло ещё ужаснее, и она так и не заставила себя проглотить ни
кусочка. Только пила воду из тяжелой глиняной кружки.
Усталость и качка давали о себе
знать, так что вскоре девочка все же опустилась на шкуру и натянула
на себя сверху кусок мешковины. Жорик заменил ей подушку.
Плакать уже не хотелось — веки и так
распухли от бесконечных слёз. Вокруг всё плыло, глаза слипались, но
настоящий сон так и не шёл. Алиса даже думала, что после всего, что
с ней случилось, она вообще больше никогда не сможет заснуть.
Сложно сказать, что было самым
страшным.
Буря, несущая с собой светящиеся
красные сполохи, быстро погрузившая город во тьму… Обезумевшая от
паники толпа людей, мечущаяся вокруг них с мамой… Рычание совсем
рядом, заглушаемое визгами ужаса…
Она вздрогнула и сжалась ещё сильнее,
вспомнив момент, когда её ладошка выскользнула из маминой руки, и
людской водоворот подхватил её, утаскивая куда-то в сторону…
А потом был серый мир.
Алиса пыталась вспомнить, как она
очутилась в этом жутком месте без звуков, без цветов, без запахов.
Предметы вокруг были словно облеплены слоем серого пепла, силуэты
людей и вовсе проплывали мимо полупрозрачными призраками,
сотканными из струек дыма. Они ускользали от неё, не обращая
внимания ни на её крики, ни на слёзы, ни на попытки ухватить их за
руку. А тем временем со всех сторон подступала тьма — жуткая,
шевелящаяся сотнями щупальцев, разрываемая багровыми вспышками,
похожим на молнии.
