МОЛЕСКИН
* * *
…Будучи купленной, эта вещь теряет две трети своего обаяния. Нет, три четверти. Нет – девяносто девять целых и девять десятых процента. Примерно так думала Елизавета Карловна Гейнзе, доедая яблочный штрудель и сверля вещь глазами.
Неделю назад Елизавете Гейнзе исполнилось двадцать. Дата не слишком почтенная и мало подходящая для употребления отчества: крамольная мысль о нем выползает, когда смотришь на Елизавету со спины. Со спины она похожа на мать семейства, которая большую часть жизни провела на сидячей работе и нажила не только полтора (а то и два) десятка лишних килограммов, но и сколиоз, остеохондроз и отечность лодыжек.
Из всего вышеперечисленного Елизавету волнуют лишь лодыжки: из-за тенденции к распуханию они не влезают ни в одни сапоги с логотипом более-менее приличной страны-производителя. А именно сапоги являются для юной Гейнзе предметом культа – гораздо более продолжительного, чем культ ТТ, но время ТТ в нашем повествовании еще не пришло.
Итак, сапоги.
Когда Елизавета делает вид, что слушает собеседника, или на самом деле слушает его; когда Елизавета думает о чем-то возвышенном и прекрасном и не занята при этом пожиранием сладкого – она рисует сапоги. На салфетках, обрывках бумаги, на обратной стороне счетов, на чеках из ближайшего кафе: в них, кроме яблочного штруделя, как правило, значатся:
шоколадный маффин,
шоколадный эклер,
шоколадно-ягодная корзинка,
благословенное тирамису.
В моменты просветления, по совместительству являющиеся и моментами самобичевания, место шоколадного эклера занимает круассан, а место шоколадно-ягодной корзинки – ватрушка с творогом.
На фигуре Елизаветы подобная жертвенность никоим образом не отражается.
– Лизелотта – ты чудовище! – воздевает руки к небесам Пирог. – Карьеры с такой жопой ты не сочинишь, как бы ни старалась.
– Возьмись за ум, Лайза! – вопиет Шалимар. – С такой жопой тебе не светит не то что олигарх, но и сраный менеджер по продажам. Твой потолок – токарь-карусельщик!..
Пирог и Шалимар (в миру – Машка Пирожкова и Ольга Шалевич) – единственные подруги Елизаветы, наследие не такого уж далекого школьного прошлого. Проблем со втискиванием лодыжек в сапоги у них нет и никогда не было, при этом Пирог предпочитает испанские модели (они более практичные), а Шалимар – итальянские. У Шалимара масса воздыхателей, а у Пирога – масса перспектив. Шалимар читает исключительно глянцевые журналы, Пирог же с головой погружается в специальную и околоспециальную литературу. Любимый персонаж Шалимара – Кэрри Брэдшоу из «Секса в большом городе». Любимый персонаж Пирога – некто по имени Наоми Кляйн. Впрочем, Елизавета не до конца уверена, что это именно персонаж. Скорее речь идет о писательнице-манифестантке, новоявленной Жанне д’Арк общества потребления. Пирог поклоняется ей, хотя и с гораздо меньшим фанатизмом, чем Елизавета поклонялась
