Андрей Дай
Звездная техно опера
Реликт. Пояс Скорби
Посвящается отцам.
Моему, и всем остальным,
научившим
Своих детей смотреть на
звезды.
Ну почему всегда так? Почему самые лучшие, самые долгожданные
события в жизни вечно сопровождаются чем-нибудь отвратительным? Не
припомню, чтоб я, с надеждой на скорое спасение, включая автоматику
криокапсулы, жаждал вновь распахнуть глаза от ужасающей,
выламывающей суставы и раскалывающей мозг боли! Но ее, боль
физическую, еще как-то можно было терпеть. Пережить, смириться.
Другая же, сжимающая тисками сердце и выворачивающая самою душу -
вот истинная наша повелительница. Ибо с ней мы бороться не в
силах.
Сколько шуток было в ЦПА, когда нам рассказали о системе
аварийной гибернации! «Будем словно три Флэша Гордона! - говорили
мы. – Вроде Ледяных людей». «Это подобие одностороннего лифта в
будущее» - скалили зубы молодые аспиранты. Они вообще тогда много
улыбались. Демонстрировали энтузиазм и позитивное отношение к
эксперименту, так сказать. Мы с Мартином, конечно, подозревали, что
это неудержимое сверкание снежно-белой зубовной эмалью
предназначалось, большей частью, нашему навигатору Машеньке, но и
сами, вольно или невольно, заражались этим повсеместным
весельем.
И вот, ничего этого нет! Ни этих жизнерадостных аспирантов, ни
сосредоточенных профессоров. Ни ласковых глаз Президента, перед
стартом пожимавшего нам троим – первым российским астронавтам -
руки. Нет их. Совсем.
Как нет всех бесчисленных нитей, связывающих каждого нормального
человека с миром. Больше нет.
Соседки тети Нины, могил предков, нелюдимого дворника
Митрофанова, толстой продавщицы с грубым голосом из местного
минимаркета. Школьных друзей, коллег по первому отряду российских
астронавтов, узбека Алика из киоска «Шаурма» на остановке. Лысого,
как коленка младенца, полковника Матвеева – грозы молодых пилотов –
командира эскадрильи, откуда меня забрали в Центр Подготовки
Астронавтов. Вечных мужичков с пивом из гаражного кооператива,
стайки шпаны, кинотеатров, таксистов на конечной. Вонючего до боли
в затылке куста сирени у подъезда. Огней ночного города и уютного
вкуса кофе по утрам... Ни-че-го!
Ничего, ничего, ничего!
Потому как, ничем иным кроме интерьера присущего весьма и весьма
далекому будущему то что мне удалось разглядеть в первые минуты
после пробуждения, быть не могло. В глаза будто кинжалы вонзали,
стоило бросить взгляд на... гм... светильники. Каждая мышца
отзывалась ноющей болью, стоило лишь чуточку пошевелиться. А
думалось почему-то о том, что потерял. Что осталось в той, прошлой
жизни. До похожего на летаргический сон небытия в криокапсуле. До
отчаянного и до безумия отважного прыжка сквозь чертову уйму
миллиардов километров, и всяких там парсеков в обнимку со световыми
годами. И даже до ЦПА...
