Андрей Дай
Воробей т.2
роман
§6
Леса, перелески, залитые солнцем
поляны. Изредка – сосновые многоколонные храмы. Еще реже – болотца
и заросшие тальником низины. Нарядные, пряничные, домики
пригородных столичных дач, быстро поменялись на серые, битые
жизнью, жилые крестьянские строения.
И заборы. Везде и всюду. Моя страна
– это лабиринт из заборов: от монументальных, с каменными столбами
и кованными, вычурными решетками, до покосившихся плетней, увитых
сорным вьюнком.
И крыши. Дранка или даже дорогая
кровельная жесть у тех, что ближе к чугунке. И солома у стыдливо
прячущихся там, в глубине России. Подальше от пристальных, праздных
взглядов господ, путешествующих в синих вагонах первым классом.
И стук колес на стыках рельс
какой-то неправильный. Не тот ту-дум-ту-дум, привычный по старой
жизни в далеком будущем. Нет. Дзанг-дзанг, как барабан, без пауз –
вот как это звучит здесь, в последней четверти девятнадцатого
века.
Копоть и пыль. Лето. Жара. Окна
подняты, и забияка ветер нет-нет, да и забросит в купе клок сизого,
пахнущего баней, березового дыма. Россия. Родина. До боли своя, но
все-таки немного чужая. Незнакомая. Ветхая страна входящая в
последнюю четверть девятнадцатого века. Трогательная в своей
патриархальности, но гордая знаменами побед и блеском золотых
погон, крестьянски убогая, простая и честная. Ничего не делающая на
половину. Если верить, то истово. Если строить, то с золочеными
куполами. Если за державу, то последний рубль на бочку…
После претендующих на роскошь балов
столицы, после суетливых коридоров присутственных мест, блистающих
лаком на деревянных панелях кабинетов их превосходительств, и даже
высокопревосходительств. После змеиных шепотков в кулуарах, и
матерной ругани курительных салонов дворцов. После сырого,
продуваемого всеми ветрами, но душного города. Простор и легкость
на сердце. И восторг от любования. И легкая грусть осознания правды
жизни: вот она, настоящая страна. Не там, за спиной. Здесь.
Боль в сердце, от знания: это все не
на долго. Всего-то через три или четыре десятилетия все это лопнет.
Изменится. Измажется кровью – из вен, с транспарантов, листовок и
флагов. Изгадится ложью в угоду кучке предателей, самим себе не
верящим.
Ложатся на бумагу строки, легко и
быстро – руки сами выводят нужные буквы – имена и фамилии. Тех, кто
в ответе за будущие преступления. Места рождения и жительства
грядущих палачей и изуверов. Еще и еще. Вожди и лидеры.
Исполнители. Идейные вдохновители и твари, которым просто будет
нравиться убивать. Строка за строкой.
