Юрий Валентинович Трифонов
Далеко в горах
Изо всех сил стараясь удержаться и не упасть, он дошел до угла и повис на канатах. Судьи совещались невыносимо долго. Чего они тянут? И так все ясно. Надо было терпеливо стоять в углу и смотреть в недоброе лицо тренера, который молча, злыми движениями вытирал губкой его лицо и шею. Потом надо было пройти от ринга к выходу, мимо зрителей на трибунах, и не заметить Валю. Сделать это ему не удалось. Всего на один миг мелькнуло ее лицо – неузнаваемо бледное, несчастное, с полуоткрытым ртом, как будто она хотела что-то сказать.
После душа он вышел на улицу. Было очень тепло. Началось настоящее лето, густо и тяжело пахло цветущими тополями и айлантусом.
Он поднялся на трибуны и встал наверху, издали глядя на то, что происходило на ринге. Двумя жидкими гирляндами горели над стадионом лампочки. Трибуны были полупустые. В нижних рядах сидели настоящие ценители бокса, молодые парни, солдаты и мальчишки, а выше, где потемнее, парочками расположились случайные зрители, забредшие на стадион скоротать время и заодно поглазеть на бесплатное зрелище.
Выступала последняя пара. Когда ударил гонг, зрители встали и, не дожидаясь, пока объявят победителя, повалили к выходу. Все, кто проходил мимо Алексея, смотрели на него с бесстыдным любопытством. Всегда интересно, как выглядит человек, которого на ваших глазах избили до полусмерти.
Алексей выглядел отлично. Лицо у него было гладкое, влажно-румяное после душа, волосы тщательно прилизаны. Он стоял не двигаясь, стараясь не замечать дурацких взглядов. Он искал Валю.
– Пойдем, Алеша, – услышал он тихий голос и, оглянувшись, увидел Валю.
Она смотрела на него с откровенным состраданием, и он сразу почувствовал раздражение.
– Ты что как на похоронах?
– Я? Ничего подобного! Просто говорю: пойдем...
– Куда пойдем?
– Куда-нибудь. А чего тут стоять?
– Надо. – Он помолчал, стараясь подавить в себе раздражение. – Сергея Ивановича надо держаться, как по-твоему?
– Как хочешь...
Она отошла от него и спустилась по ступенькам на землю. Алексей видел, как она остановилась в тени, под стеною трибун. Тоненькая фигурка стояла в темноте смиренно и одиноко. Внезапно он сбежал вниз, обнял ее за плечи.
– Ну, как я был? Совсем не гожусь, правда?
– Нет, ты держался молодцом. До третьего раунда...
