Как
ни странно, встречали меня на той стороне не рогатые черти,
довольно потирающие мохнатые лапы, и не печальные ангелы с
поникшими крыльями. И даже не Лидия, заждавшаяся меня на том свете
куда больше других. Провожатым на ту сторону оказался сухонький
старичок в белоснежных одеждах. Присмотревшись к странному для
служителя небес одеянию, я понял, что это самый обыкновенный
комбинезон, пусть и сделанный из незнакомого ячеистого
материала.
Старичок строго посмотрел на меня, будто я
ему всю месячную статистику по отпущенным душам испортил, после
чего скрипучим голосом произнёс:
–
Он приходит в себя. Через пару минут будет полностью
готов.
Что?!
Я
мигом перевел мутный взгляд на старичка, пытаясь понять, где
нахожусь. Не дай Бог – реанимация! Голова не слушалась и даже
как-то не ощущалась, но, насколько хватало радиуса обзора, вокруг
нас ничего не было, кроме гладких белоснежных стен. А я их сослепу
принял за обычный посмертный фон.
Скосил глаза максимально вниз и разглядел
край кушетки, на которой лежал. Всё того же похоронно-белого цвета,
как и пижама на мне. Откачали всё-таки… Но как им это удалось, с
такой-то раной?
–
Молодой человек, не дергайтесь! – погрозил мне длинным узловатым
пальцем старичок. – Дышите ровно, скоро должна вернуться
чувствительность.
Странный эскулап попался – как будто не
знает, кто тут перед ним. Другой на его месте – более сознательный
– наоборот, молился бы, чтобы я как можно дольше в его присутствии
оставался беспомощным растением. А то как бы самому на
реанимационный стол не загреметь, с таким-то беспокойным
пациентом!
Но
это в лучшие времена. Сейчас же я чувствовал себя старой
замороженной котлетой, которую стали медленно разогревать в
микроволновке. В мышцы одну за другой накатывала острая
покалывающая боль, постепенно переходившая в тянущую, оставляя
после себя горящие огнём нервные окончания. Будто сначала их
отсидел, а потом ещё и отморозил. От скручивавшей тело рези
хотелось выть волком, но я терпел, не пытаясь выклянчить
обезболивающее.
Одним из первых ко мне вернулся контроль над
шеей, чуть ли не со скрипом оторвавшейся от жесткого ложа. Круговой
осмотр помещения, когда перед глазами поутих разноцветный
фейерверк, оставил больше вопросов, чем ответов. В комнате, кроме
меня в пижаме, старичка и кушетки, не было вообще ничего, в
том числе и вполне ожидаемого дверного проёма на одной из стен. Да
и чёрт с ним, как и с оборудованием для жизнеобеспечения! Но
с кем только что врач общался?
