Пролог
Разъяренная кошка, припадая к земле, готовилась к решающему
прыжку, щерясь оскалом желтоватых клыков. Похожий на встрепанный
канат пятнистый хвост со сломанным нелепо торчащим в сторону
кончиком нервно охаживал впалые бока. Явный ветеран, побывала не
раз в схватках. С фотографической четкостью сознание запечатлевало
мельчайшие детали последних секунд жизни, делая окружающее ярче,
объемнее. Хищница нервно втянула ноздрями плоского носа воздух,
смакуя мой страх, в тихом рыке, похожем на удовлетворенную
насмешку, обнажила клыки. Правый верхний имел небольшой скол, бока
бурой с черными полосками шкуры украшали «иероглифы» многочисленных
грубо зарубцевавшихся шрамов, небольшие черные, круглые уши
махрились рваными краями, прижимаясь к аккуратной голове.
Эта зверюга долго выслеживала меня, взяв однажды след у
источника. И мне всегда удавалось уйти. Но не сегодня. Перехватив
удобнее факел, приготовилась дороже отдать жизнь, понимая, что этот
бой мне не выиграть. Год, целый год безрукой и безоружной удавалось
выжить в адовом лабиринте чудовищ, избегая встреч с королевой
местных хищников. Похоже, местные боги жалели калеку, потерявшую
кисть левой руки. В первые дни, как я попала в лабиринт, большой
удачей оказалось найти нишу в толще стены, укрытую кустом с
вонючими плодами, соком которых я натирала тело и лицо, отпугивая
зверье и мошкару.
Но любой удаче приходит конец, тварь загнала меня в тупик
проклятого лабиринта. Сейчас сама смерть глядела на меня
вертикальным зрачком, подрагивающем в золотистой бусине
единственного глаза. Место второго занимал отвратительный рваный,
толком не затянувшийся шрам, из которого сочился гной. И даже такой
тварь оставалась опасной.
Я сделала обманный выпад, угрожая оружием кошке в последней
попытке отпугнуть. Факел догорал, и единственное на что был годен,
это сунуть тлеющий мох в изувеченную морду хищнику. Этот вариант
оставила на крайний случай. Кошка была ранена, измождена, но
инстинкт заставлял ее бороться за жизнь. По тягучей слюне,
свисавшей с клыков, и впалым бокам было понятно, что голодала не
первый день и готова была биться до конца. Терять ей было нечего.
Как и мне.
Время точно замерло вокруг, нереально медленно отсчитывая мне
последние мгновения. Пахнет страхом и прелью. Воздух дрожит от
влажного марева. Не хочется умирать вот так, в сыром закутке
клятого лабиринта, когда продержалась целый год на мысли о мести. В
памяти всплывает равнодушный прищур чуть раскосых, хризолитовых
глаз. Ярость вспыхивает, опаляя разум. Едва заметно двигаюсь в
сторону по осклизлой, поросшей мхом поверхности, раня спину острыми
сколами, стараясь не провоцировать хищника. Кошка с шумом втягивает
воздух, впитывая такой желанный запах свежей крови. Мягко рыкнув,
пружиня на широких лапах, она прогибается и, легко оторвав тело,
прыгает. Рывок рукой и вспыхнувший от движения факел, теряя искры,
с силой врезается в нежный нос и гноящуюся рану глаза. Успеваю лишь
отшатнуться в сторону, больно впечатывая лопатки в острые выступы
стены, рядом, оглашая ревом окрест, грузно валиться озлобленная
болью и неудачей хищница.
