- Агата! Где же ты, маленькая дрянь? - разносится по всему дому сиплый, словно придушенный голос отчима.
Хватаюсь за ручку двери маминой мастерской, в которой прячусь, когда он пьян. Пальцы ищут шпингалет.
И не находят…
Сердце щемит от страха, в глазах слёзы.
- Ты должна слушаться, Агата! Теперь я твой самый близкий человек! Будь сговорчивей!
Слышу, как он спотыкается. Скорее, о разбросанные им же посреди коридора ботинки. Валится на пол.
- Сегодня тебе не сбежать от меня, уж поверь!
Заходится зловещим смехом, а у меня мурашки по коже. От ужаса.
Отчим совсем рехнулся от своей водки!
Он и раньше часто выпивал, а со смертью мамы практически не просыхает.
Снова вздрагиваю от презрительных ругательств и мата, которыми он меня осыпает.
- Сейчас я покажу тебе, кто тут хозяин!
Осматриваю комнату, полки и мамин стол для раскроя, всё ещё заваленный грудой разноцветных тканей. И взгляд касается ножниц.
Сглатываю подступившие к горлу слёзы.
Хватаю “оружие” и крепко сжимаю, до ломоты в запястье.
Я знаю, чего он хочет. Уже не раз намекал, но я, глупая, уверяла себя, что показалось. Не думала, что он настолько гнилой.
Сталь в руке до боли впивается в кожу.
Я не достанусь этому обрюзгшему, старому мужлану!
Не получит!
Дверь летит в сторону, ударяется латунной ручкой о кафельную стену.
И вся моя решительность тоже летит к чёрту.
Откидываю ножницы так, чтобы ударили его по коленям. Чтобы отвлекли. Пячусь назад и машинально перемахиваю через распахнутое за спиной окно.
- Сучка малолетняя! А, ну вернись! Агата! - его противный голос разрезает ночную мглу. Вонзается в нервы, как тупой и ржавый гвоздь.
Дядя Альваро и есть - тупой и ржавый, как старинный и погнутый гвоздь в нашем гараже, служащий вместо крючка для одежды.
В папином гараже, где теперь всем распоряжается этот упырь.
Он отнял у меня всё - сначала маму, а теперь и дом.
И, как выясняется, готов и другое заграбастать - самое святое и светлое.
Ненавижу!
Презираю!
Бегу, сломя голову, к калитке. В ушах шумит, тёплый весенний ветер хлещет по щекам, осушая льющиеся ручьями слёзы.
- Стой, дрянь! - он уже на крыльце. Приближается, а я, как назло, никак не могу открыть старую, тугую щеколду.
Только когда дядя Альваро приближается на расстояние вытянутой руки, задвижка, наконец, поддаётся. Металлический скрежет проходится по нервам наждачкой.
