Интересно, сразу на виселицу поволокут или сперва на дыбу? В
темноте и тишине каменного мешка скрежет засова ранил слух, точно
наждак — голую кожу. Я подскочила — зря, от резкого движения
закружилась голова, да и онемевшее от холода тело слушалось плохо.
Пришлось опереться спиной о стену, ледяное прикосновение камня
отрезвило, неожиданно придав ясности мыслям.
Скрип дверных петель показался настолько громким, что я заткнула
уши. Следом по глазам резанул свет — ровный, яркий. Я зажмурилась,
но он все равно пробивался сквозь сомкнутые веки. Магический
светлячок, не иначе. Неужто сам магистр ко мне пожаловал? При этой
мысли заколотилось сердце.
Нет. Едва ли я удостоюсь такой чести. А магов в ордене
Хранителей и кроме него хватает.
Я подняла веки, щурясь от света — после кромешной темноты
подземелья глаза слезились. Моргнула несколько раз, зажмурилась так
крепко, что заныли веки, снова открыла глаза. Пригнувшись в дверном
проеме, в камеру шагнул мужчина. Осанка знатного человека. Неужто
все-таки магистр? Тот, кого я знала? Я потянулась к магии —
проверить, не он ли держал светлячок, и словно провалилась в
пустоту. Кандалы с прадием отрезали от дара наглухо.
Я вгляделась в вошедшего, гадая: он? не он? Я помнила красивого
мальчика с круглым, пожалуй, слишком мягким для парня лицом и
синими глазами. Лицо мужчины, который вошел сейчас, мягким назвать
нельзя было никак. Двигался он с изяществом и стремительностью
атакующей змеи, несмотря на доспех. Высокий, пожалуй, скорее
худощавый, хотя под кольчугой сложение особо не разберешь. Небрит,
прямо как простолюдин. Давно нестриженые волосы вьются крупными
кольцами, среди темно-русых прядей заметны серебристые нити, хотя
лицо совсем молодое. И все же тому, кого я помню, должно быть
двадцать один — в этом возрасте еще не бывает седины. Жесткий
ледяной взгляд из-под насупленных бровей. Шрам через всю левую щеку
от виска до губы.
Значит, не он. Маг бы свел шрам, даже если не было возможности
начисто залечить сразу.
Следом шагнули еще двое, тоже в доспехах. И тоже не понять, кто
из них маг. Без дара я чувствовала себя беспомощным слепым
котенком. Сейчас ведь за все отыграются… Что ж, моих слез они не
увидят… пока я в состоянии себя контролировать и не превратилась в
обезумевшее от боли животное. При этой мысли во рту пересохло —
хотя куда уж сильнее, и так воды не давали с тех пор, как бросили
сюда — сердце заколотилось где-то в горле, а тело стало ватным. А
я-то думала, что устала бояться…
