Примечание к части
Опа, не ждали, а я однако туточки.))))
Как описать то, что ты чувствуешь, когда даже ещё и не родился?
Весьма и весьма сложный и отнюдь не тривиальный вопрос, и тем не
менее сейчас, по прошествии нескольких десятилетий, сидящий в
удобном кресле, расположенном у поистине самого традиционного из
традиционных английских каминов, правда установленного почему-то в
Австралии, Гарри думал именно об этом. Точнее, не совсем так и не
совсем об этом. Он думал о том, как же именно и с чего же именно
всё это началось.
Маленький, безпомощный, что он мог противопоставить этому
огромному и в первые же минуты его едва начавшейся жизни такому
жестокому миру. Здесь и сейчас на высоте прожитых им без малого
тридцати пяти лет всё, что у него было, — это только и
исключительно его личные ощущения. И именно их-то он и вспоминал.
Упорно, с остервенением, цепляясь за каждый миг, каждый вздох.
Память, казалось бы, что в ней такого необычного, и тем не менее в
понимании Гарри более ценного, чем она, просто-напросто не
существовало. Вот только что может помнить едва родившийся на свет
человек? И тем не менее, как оказалось, всё-таки может.
Воспоминанием это было с большой-пребольшой натяжкой. Скорее уж
именно что ощущением. Ощущением, которое красноречиво говорило, а
скорее и вовсе кричало об обмане, об одиночестве, о том, что у
него, Гарри, отобрали. Отобрали нечто важное, очень важное и
родное, то, без чего ему будет очень и очень плохо. Плохо и
одиноко. Это сейчас с высоты лет он понимал, что, когда и как
именно у него отобрали. А тогда… тогда он мог только и
исключительно плакать. Навзрыд до дикой боли в лёгких. Вопреки
всему, вопреки магии, вопреки зельям и ласковым материнским
рукам.
Верните, кричал он, верните! Но никто вокруг его не понимал, не
понимал и поил чем-то, от чего начинало клонить в сон. Так и прошли
первые месяцы его не так чтобы интересной жизни. Острое, но со
временем всё же притупившееся чувство потери. Родное, важное, его
нет, чего его или кого? Кто это? И почему это так важно? Он был
слишком мал, чтобы хоть что бы то ни было понимать. А тем временем
время летело, и в совершенной своей непреодолимости приближался
день очередной для него потери. Как оказался у своих дяди и тёти,
Гарри не помнил. Не помнил, как не помнил и того, что же именно и
когда же именно он потерял.
