Глава 1.
«Я не знаю, каким
оружием будет вестись третья мировая война, но четвёртая — палками
и камнями». Альберт Эйнштейн
Тяжёлая волчья лапа вдавливала кадык вовнутрь, а
острозубая дурно пахнущая пасть клацала в опасной близости от
сонной артерии, роняя на неё вязкую слюну и грозно рыча.
Предплечьем упёрся в мощную серо-коричневую лохматую шею,
рефлекторно сдерживая напористое животное, и отчаянно пытался
сообразить: что за чертовщина здесь творится?! Со спины зловонного
чудовища на меня взирал какой-то подозрительный мужик в мехах с
расписным лицом, увешанный тонной побрякушек так, словно он -
новогодняя ёлка.
На этом странности не заканчивались. Хотя, если так
подумать, что может быть страннее огромного свирепого волка со
всадником на спине? Кое-что может. Например, то, что я тоже окутан
шкурой несчастного животного, а на моем запястье, болтыхается
браслет из чьих-то белых клыков. Не говоря уже о том, что я тону в
метровом сугробе снега.
Ну, а в этом что странного, спросите вы.
А то, что минуту назад мы с товарищами проводили
военную операцию в Сирии под кодовым названием «Белое солнце
пустыни». Зачищали преспокойно периметр, как вдруг один из
новобранцев выдернул чеку из гранаты. Случайно или нет предстоит
еще разобраться. Я на автомате загородил грудью лучшего друга, а
дальше... пустота и эта омерзительно страшная морда.
Контузило, решил было я. Сейчас все
пройдёт.
Но ничего не проходило, а боль в бицепсе, от
свалившегося на него напряжения, становилась вполне себе реальной.
Рука подрагивала, подпуская острые клинки зубов ближе к шее.
Отчётливее ощущалось горячее дыхание, клубами вырывающиеся из
мокрого чёрного носа, сморщенного в яростном оскале.
«Это все реально» - забарахталась мысль где-то на
краю сознания, расчищая дорогу предприимчивости и жажде жизни. Не
теряя драгоценного времени, свободной рукой схватил животное за ухо
и дёрнул в сторону, что было мощи. Зверь заскулил, пошатнулся,
потерял на некоторое мгновение концентрацию, не ожидая от меня
такой подлости. Секунды волчьего замешательства было достаточно,
чтобы кувыркнуться назад и твёрдо встать на ноги.
Лишь на миг мне
показалось, что удалось вырвать из рук старухи свою нить судьбы, не
позволяя ее перерезать, но я поторопился. За нашей заварушкой с
волком и его всадником наблюдали, по меньшей мере, ещё двенадцать
таких же пар, окруживших нас плотным кольцом.
