— Ты кто? — спросил сидевший в кресле, еще больше прищуривая глаза.
— Это моя… — хотел ответить за меня мой дядя, но сидевший в кресле
мужчина поднял руку, выставляя указательный палец в сторону дяди, чтобы он
замолчал.
— Говори, — обратился ко мне.
От одного его хриплого «Говори», мороз по коже прошел, несмотря на то,
что сейчас лето.
От него исходила властная энергетика, и вряд ли это я себе накрутила.
Сжав сильнее, уже двумя кулачками подол сарафана, прикусила нижнюю губу,
перевела взгляд на дядю, а он отвел свой от меня. Обстановка сложилась такая,
что в своем доме я не чувствую себя в безопасности. Возникает вопрос, куда
втянул нас дядя, куда он вляпался? Робко посмотрела на мужчину, он поджал свои
губы в ожидании ответа.
— Я Вика Терентьева, — ответила тихим голосом.
Он взялся своими руками за подлокотники кресла, оттолкнувшись,
медленно поднялся и подошел ко мне, заслоняя своими широкими плечами
полкомнаты. Подавляя меня своей мощной энергетикой, я непроизвольно опустила
глаза в пол. Тремя пальцами своей руки поднял меня за подбородок, удерживая за
скулы и заглядывая в мои глаза.
— Ну и кем ты приходишься этому жалкому червяку, м-м-м… Рыжая Вика? — рассматривая
мое лицо и волосы, поинтересовался он.
— Племянницей.
Понимаю, что не просто так он задал этот вопрос, и обманывать смысла
никакого нет, заранее знаю, что проиграю.
— Хорошо, Вика, — сверкнув своими глазами, сказал мне. — Лет-то сколько?
— Девятнадцать, — ответила я.
Не отрывая своего взгляда от моего лица, стал поглаживать меня большим
пальцем по скуле, при этом обращаясь к дяде спокойным голосом:
— Если через неделю не вернешь то, что ты проиграл в моем казино, гнида,
я заберу ее себе в личное пользование. А может, отдам ее своим ребятам, пусть
резвятся.
Отпустил наконец-то мое лицо, я прикусила до боли нижнюю губу, чтобы
не выдать своего состояния и не ляпнуть то, что могло бы его разозлить. Потянувшись
в карман своей рубашки, достал из пачки одну сигарету и вложил между своих,
красиво очерченных губ. Как художник, я не могла этого не заметить. Щелкнув
зажигалкой, затянувшись сигаретой, долго смотрел на меня, выпуская сизый дым, о
чем-то раздумывал.
Он меня пугает — его взгляд, то, как он рассматривает меня. Но я еще
не воспринимаю его слова всерьез, потому что это не может быть правдой, ну,
разве только в кино.