Пролог. Семнадцать лет назад
Здесь нет деревьев, здесь так высоко,
что ветер не доносит ни запах зелени, ни гарь автомобилей, чадящих
на нижних ярусах. Только небо и облака. Когда пасмурно, они
укутывают вершину зиккурата, и ритуалы приходится переносить на
другой день.
Сегодня ясно, и с минуты на минуту
начнется Великое Подношение.
Прожекторы выключены, и над вершиной –
черное небесное полотно. Самые яркие звезды – глаза тех, кто сверху
смотрит на Сердце зиккурата — многоступенчатую воронку, где на
плоском дне восседает на золотом троне идол Ваала, с пятой ступени
к нему тянется широкая лестница. Светятся красным три глаза на
бычьей голове, на протянутых руках танцуют сполохи огня,
полыхающего в печи его ненасытной огненной утробы.
Вверх возносится многоголосая песнь
жрецов, полукругом стоящих у ног Величайшего, они так мелки, что
напоминают красно-золотые кукольные фигурки. Второй от статуи
полукруг – жрицы, которые подхватывают песнь, когда смолкают
мужчины. И самый дальний ряд – дети в белых одеяниях.
Только потомки великих родов имеют
право видеть Великое Подношение. Тридцать родов – тридцать лож на
самом высоком ярусе.
Барабанная дробь обрывает песнь, и мир
застывает в предвкушении. Створки на брюхе Ваала смыкаются, чтобы
огонь не опалил людей, которые должны приблизиться к идолу. На
лестнице появляется фигурка женщины, ведущей за руку двухлетнего
ребенка в белой мантии. Кудрявый золотоволосый мальчик
сосредоточенно сопит, пытаясь открутить кукле руку, его не волнует
ни гудящий огонь в брюхе Ваала, ни лысые жрецы, идущие вслед за его
матерью.
Смолкают барабаны, и тишину пронзают
десятки детских голосов, умоляющих Ваала принять дар. Женщина берет
сына на руки и, вытянув их перед собой, шагает по лестнице к
божеству. Ребенок смеется, пытаясь дотянуться до ее носа, а когда
рядом проносится ворох искр, оглядывается, смотрит на вмиг
распахнувшееся чрево Ваала, испуганно раскрывает рот.
Мать прижимает его к себе, чтобы он не
закричал, ведь это плохой знак, бежит к печи, отрывает от себя
ребенка и бросает в печь. Тонкий крик тонет в многоголосой молитве
благодарности.
Десятки наблюдателей восторженно
ахают, и лишь одна женщина сжимает зубы, зажмуривается и больше не
смотрит вниз. Она до последнего надеялась, что явится Белый Судья и
остановит убийство. У нее годовалая дочь, и муж хочет отдать ее
Ваалу, чтобы тот даровал ему пост суфия. Губы женщины шевелятся, но
не молитву читает она – снова и снова проговаривает вопрос в
надежде услышать ответ.
