Архимаг, Гранд Мастер Ментальной
Магии, Гранд Мастер Артефакторики, Гранд Мастер Боевой Магии, Гранд
Мастер Демонологии, Мастер Зельеварения, Мастер Алхимии, Мастер
Ритуалист, Мастер Трансфигурации, Мастер Пространственной Магии,
Мастер Печатей (Японская школа), Мастер Целитель, Подмастерье
Гербологии, Подмастерье Некромантии, Подмастерье Анимагии, Директор
Школы Магии Хогвардс на протяжение последних трехсот пятидесяти лет
, Гарольд Джеймс Певерелл-Поттер-Блек, Покровитель Рода Грейнджер
умирал. Да-да, вот так просто умирал. Хм, в возрасте четыреста
тридцать восемь лет. И нет, не прибегал он к некромантии,
крестражам, не создавал Философский Камень. Особенно Философский
камень, ибо это и есть самая, что ни есть чернейшая некромантия на
пересечении с Темной Алхимией. И пользоваться он этим средством
продлить свою жизнь просто не желал.
Потому, что вся тайна заключается в
том, что при создании этого булыжника требуются жертвы, именно так,
человеческие жертвы. И для камешка размером с кулак, требуются
миллионы жертв. В средние века Фламель замаскировал создание камня
под чуму, а Гриндевальд развязал Вторую Мировую Войну. Именно
гриндевальдовскую поделку Гарри Поттер выручал на своем первом
курсе. Но опасность «Эликсира Жизни» в том, что создателю камня в
кошмарных снах начинали сниться его жертвы. Поэтому знаменитый
Николас Фламель, вместе со своей женой Пернеллой совершил
самоубийство а стиле римских патрициев, на праздничном пиру в
возрасте семисот лет. Поэтому преодолев соблазн, Гарри протянул
исключительно на мощи своей собственной магии. Звание Архимага не
могло измерить его силу, ибо не было еще мага такой силы в мировой
истории.
Если же мерить силу в исторических
персонажах, то это будет, примерно, сто пятьдесят Дамблдоров, или
пятнадцать Мерлинов. Поттер даже как–то пошутил, что в Дамблдорах
он значительно сильнее. Вспоминал свою жизнь Великий Волшебник с
удовольствием, и немного с грустью. С удовольствием, потому что
сделано было очень много, как для всего мира, так и для семьи. А с
грустью, потому, что кроме свершений были и промахи, а еще
множество друзей и любимых не дошедших с ним до этого времени и на
полдороги ушедших за грань. Особенно он скучал по своим женам. Нет,
он никогда не был многоженцем, предпочитая разделять всю любовь и
нежность с одной и единственной возлюбленной. Первые полторы сотни
лет лет с ним была его лучшая подруга Гермиона, родившая ему
восемнадцать детей.
