Желание убивать исчезло
так же неожиданно, как и появилось. Тётушка убрала изувеченные тела
из коридора в дальнюю комнату и смыла с пола кровь. Потом долго
стояла над тазом с красной водой и смотрела на свои окровавленные
руки.
Ей было жаль ребят. Но
что поделаешь? Жизнь нынче сложная, и мало кому удаётся умереть
своей смертью. А они считай и не мучились.
Тётушка вымыла руки.
Тёрла их долго и усердно. Просто, чтобы хоть что-то делать и не
думать об уже убитых и о тех кого предстоит убить. Но избавиться от
лезущих в голову неприятных мыслей никак не удавалось.
За прошедшие после
Шабаша годы она не единожды видела, как люди становятся псевдо, и
всегда удивлялась, почему даже самые сильные представители рода
человеческого неспособны свести счёты с жизнью при первых симптомах
бесноватости. Но сейчас тётушка знала ответ на этот
вопрос.
Помимо злости и силы
бесноватость "одаривала" ещё и невероятным желанием жить. Пусть все
умрут. Дети, внуки, друзья, близкие, случайные люди — они не важны.
Жить в жестокости, в одиночестве или лишившись рассудка — не играет
роли. Главное — остаться на этой бренной земле.
Прозвенел колокольчик.
Кто-то просился в гости.
Здание приюта было похоже на другие дома в этом
районе города: пять этажей, уродливые с осыпавшейся плиткой стены и
ряды невысоких, наглухо заколоченных окон. Только массивная
железная дверь на входе и выведенная на стене ярко-красной краской
крупная надпись делали его отличным.
Рассмотреть ночью, что
же там на стене написано было невозможно, но при свете дня слова
кидались в глаза каждого, кто проходил мимо. Надпись гласила:
"Приют тётушки Лизы".
Но ни Крепа, ни
Вестника она не интересовала. Ходоки хорошо знали того, кто здесь
живёт и поэтому, дёрнув за уходящую по стене на третий этаж
верёвку, спокойно ожидали ответа.
Креп упёр в землю
древко короткого копья и сложил на нём руки, а Вестник
непринуждённо облокотился о стену. Дверь в приют открывалась только
изнутри, и немолодой хозяйке нужно время, чтобы, расслышав звон
колокольчика, выглянуть в смотровое окошко и потом спуститься ко
входу.
Вскоре дверь
отворилась, и тучная женщина с крупными заспанными глазами впустила
ходоков внутрь.
— Рада вас видеть,
ребята, — поприветствовала она гостей и обняла поочерёдно обоих. —
Давно не заходили. Забыли старушку.
