Читать Книга рабкора Гудка-Еремеева - Максим Горький

[1]

Автор книги этой не очень грамотен; он сам понимает, насколько важен этот недостаток, понимает, что надобно учиться, и хочет учиться. Но когда ему редакция журнала «Наши достижения» предложила: «Приезжайте в Москву, товарищ, устроим на литфак», – он ответил: «Родимые товарищи, не могу! У нас прорыв, если уеду – буду считать себя дезертиром».

И не поехал учиться, а остался там, в Донбассе, для того, чтобы раздувать, разжигать огонь рабочей, революционной энергии. Этот поступок достаточно ясно говорит о том, что за человек Гудок-Еремеев, шахтёр, рабкор, один из бойцов огромной нашей армии рабкоров.

Мне предложили редактировать его очерки, исправить грамматические грехи его жарких речей, причесать их буйный, встрёпанный язык. Я отказался сделать это. В другом случае я счёл бы долгом своим несколько «олитературить» очерки, а в этом – не хочу и даже не могу. Нет, пусть эта книга пойдёт в люди так, как она сделана автором, такой горячей и ликующей, как автор выкричал её, – со всей её тоской и радостью, со стыдом за людей и с гневом на них, со всей силой её могучей классовой ненависти к врагу – лентяю, шкурнику, упадочнику, саботажнику по глупости, саботажнику по злобе. Не хочется передвинуть в очерках ни единого слова, передвинешь и, пожалуй, испортишь что-то, и не так заговорят героини этой битвы за уголь – Акулина Гардющенкова, и Харита, и Клава, и все эти «бабуси», «старые кадровики» – все герои Донбасса. Нет, уж пусть Акулина Гардющенкова «жарит речитативом поэтическое и великое». Возможно, что строгие «хранители священных заветов литературы» поймут этот мой поступок как поощрение малограмотности. Пусть не беспокоятся. Не хуже их известно мне, что малограмотность – великая наша беда и болезнь, от которой должны усердно лечиться мы все и – в том числе – «хранители заветов».

Конец ознакомительного фрагмента.