Дожидаться, пока нас нагонят, не стали. Кая открыла проход, и мы
свалили в темный мир. Проверили округу, отступили чуть в сторону и
остановились. Сарко попросил подробно рассказать, что
случилось.
Я рассказал.
— Вам не показалось это подозрительным? — спросил он,
выслушав.
— О, надо же, — фыркнула Кая. — У нас здесь нашёлся любитель
говорить очевидные вещи.
— Ладно, признаю, — сказал примирительно Сарко. — Это не могло
не показаться подозрительным. Мне вот что интересно. Почему никто
за две тысячи лет не зашёл в гробницу? Чего хочет этот Кьят?
Почему, если в его интересах передать наследие, чтобы появились
новые бессмертные и развязалась война, он не сделал это
самостоятельно, другим путем? Приди он в любой храм, в любую школу,
да или просто к любому практику уровня знающего, у него бы с
радостью приняли этот дар, — слово дар Сарко произнес с
иронией.
— Может, были те, кто проник в гробницу, — сказала Кая. — Мы
этого точно не знаем. Если такие были, то они могли погибнуть. От
рук богов, случайно или не потрудиться распространить знание. Кто
знает, может, где-то скрываются мистики, которым и без объявления
войны устоявшемуся порядку хорошо живется.
— Допустим, — принял эту версию Сарко.
Я покосился на этих двоих. Они как два дознавателя. Один
предлагает, второй критикует, и так по кругу, чтобы разобраться в
происходящем.
— Тогда отдельный вопрос, кто все те пришедшие по вашу душу.
Получается, об этом месте знали, — заключил Сарко.
— Или нет, — не согласилась с ним Кая. — Если у богов, или всех
заинтересованных высших существ, есть верные последователи, их
могли отправить без объяснения причин. Не стоит забывать, что
прошло две тысячи лет. Даже по меркам практиков это очень много.
Поэтому о тех событиях могли давно забыть.
— Забыли не боги, — уточнил Сарко, кивая. — Тогда это может
объяснять, почему никто в гробницу не попал. Если не попал, —
поправил он себя. — Мои предки ходили к этим землям, но пробиться
не смогли. Я не сумел достать информацию о том, что именно здесь
находится. Вполне возможно, что и другие позабыли.
— Надо брать языка, — вмешался я в их беседу.
— Это риск спалиться, — сказал Сарко. — Если они поймут, кто
именно получил знание. То на тебя объявят охоту. Со всеми
неприятными последствиями. Нам нужно сохранить инкогнито.
