1
История – не абстрактная, а прикладная наука. При неосторожном
употреблении может приложить по лбу.
Егор Евстигнеев попал под раздачу, можно сказать, случайно. Он
даже представить не мог, к чему приведёт его визит на кафедру
теории и истории государства и права перед практикой на пятом
курсе.
Для чего? Для написания диплома. Мало кто хотел туда идти.
Кафедра считалась перспективной только для желающих защищаться,
затем до пенсии коптить небо в вузе. Кто с деньгами и связями, те
устраивались на диплом и преддипломную практику в контору, полезную
для работы в будущем. Пацаны собирались в силовые – в Следственный
комитет, в прокуратуру, в ФСБ, в полицию. Девчонки – в те же
силовые, ещё у них пользовались популярностью адвокатура и
нотариат.
Егор колебался в выборе.
Его отец всегда говорил: будешь юристом – не пропадёшь. Дал
денег на платное. Ими же попрекал, читая нотации в духе «я в твои
годы».
Теми годами, пришедшимися на первую половину девяностых, он
чрезвычайно гордился. Был менялой-валютчиком, якшался с какими-то
бандитами. Да и в нулевых случалось всякое. Жили тогда в северной
части Москвы. Раз он вёл маленького Егорку по Ангарской из детского
сада, когда их остановили мрачные личности. Егор кинулся бежать,
нашёл свой подъезд, взлетел на второй этаж и колотил в дверь маме,
не дотянувшись до звонка. Евстигнеев-старший объявился только через
три дня, исхудавший, тихий. Другие подробности выветрились у
мальчишки из головы.
Когда он учился в школе, отец остепенился. Наладил бизнес с
белорусами. Начал возить в Москву белорусский трикотаж и молочные
продукты. Влетал на падении курса российского рубля, выручало лишь
то, что белорусский рубль валился за российским вслед ещё
сильнее.
В десятые годы семья переехала из панельки в квартиру больше и в
район получше, появился дом в Подмосковье, в сторону Вязьмы.
Особенно Евстигнеев любил махнуть к поставщикам-корешам в
Белоруссию, иногда брал Егорку.
Для взрослых мужиков там было круто. Отдыхали у озера. Ловили
рыбу сеткой. Стреляли по банкам. Запускали в ночное небо китайские
фейерверки. Бухали. Шли в баню. Потом Егора отправляли спать, а он
через окно слышал звонкие женские голоса. Батя предупреждал: я сам
ни-ни, ты же знаешь. Но маме на всякий случай не говори. Пусть не
волнуется зря.
