– Суд приговорил, Анохина Петра Алексеевича, признать виновным по части первой, статьи шестьдесят шестой, УК РСФСР, убийство государственного или политического деятеля, либо представителя власти, совершенное по политическим мотивам и назначить ему наказание в виде высшей меры – смертной казни. На основании заключения медицинской комиссии суд освобождает осужденного от наказания с назначением принудительной меры медицинского характера – лечение в психиатрическом стационаре с интенсивным наблюдением и прохождением медицинского освидетельствования ежегодно.
Главврач стоял у окна, затягивая в себя терпкий сигаретный дым, внимательно просматривая историю болезни.
– Евгений Павлович, доставили!
– Пусть войдет.
В дверях густо задымленного, едва пропускающего солнечные лучи, кабинета появился контур человека средних лет, худощавого телосложения с залысиной в лобной части головы. Редкие сальные волосы были небрежно уложены на левый бок.
– Добро пожаловать, Петр Алексеевич. Присаживайтесь удобнее.
Об удобствах не могло быть и речи. Анохин был стянут крепкими ремнями смирительной рубашки, которая полностью обездвиживала его тело. Рубашка была настолько жесткой, будто ее опустили в раствор крахмала на несколько недель. Двигаться представлялось возможным только спокойными, легкими движениями. Каждое резкое движение вызывало боль в суставах, спине и области паха.
– Уважаемый Евгений Павлович, – с язвительной улыбкой произнес Анохин, не будите ли вы так любезны, освободить меня от этих совершенно неуместных для спокойного разговора вещей. Я думаю, вы понимаете, что это как минимум не гуманно.
– Позвольте мне решать, о вопросах гуманности в стенах этого заведения. На мой взгляд, что действительно не гуманно, так это оставлять без отца и средств существования несчастную семью. А так же не гуманно занимать койка место, прикидываясь душевно больным. Вы ведь таким себя, считаете верно?! Быть может вам и удалось провести врачебную комиссию, но меня не удастся. И дай Бог, что бы после курса терапии ваша жизнь осталась прежней, а не превратилась в сущий ад, коей она представляется многим пациентам.
– О, уважаемый Евгений Павлович, вы меня плохо знаете. Я какое-то время погощу у вас, если вы, конечно, не против. А как только отменят смертную казнь, подам ходатайство о чудотворном исцелении в стенах вашей потрясающей больницы. Я надеюсь, вы меня не будите держать вечно в этой чертовой рубашке, мистер главврач, – со злобным криком вскакивая со стула произнес Анохин, но тут же опустился обратно, корчась от боли.
