Мне страсть как не хотелось
сворачивать с Большой тропы на вулканические поля Ниора, засыпанные
разнокалиберными кусками шлака. Ходить там тяжело, а камни такие
иззубренные и острые, что способны через несколько тысяч шагов
превратить обувь в лохмотья. И ступни ног заодно. Однако никто в
здравом уме не пойдёт по тропе под нависшими над ней ветвями
дерева, которого не было здесь ещё неделю назад.
— Думаешь, это она самая? — спросил я
Тотигая.
Он не ответил, лишь качнул тяжёлой
головой, а клыкастая пасть растянулась в подобии ухмылки: «Ну
конечно. Кто бы сомневался».
— Мне просто не хочется сворачивать в
поля, — пояснил я, хотя и без того всё было понятно.
Тотигай понимающе фыркнул. Ему тоже
не хотелось туда сворачивать. Лапы у керберов будут покрепче любых
ботинок, но зато их нельзя заменить на новые.
— Никуда не денешься, Элф, — сказал
он и встряхнулся — точь-в-точь как собака, вышедшая из воды. Только
стряхивал он не воду, а пыль. — Видишь, где она проросла? Там
совсем нет места из-за тех глыб сбоку. Можно пробиться, но есть
риск, что она нас там здорово прижмёт.
— Ладно, — сказал я, привязывая к
ботинкам камнеступы и заранее натягивая краги.
Слева от тропы возвышался почти
отвесный горный склон, а в сторону от него тянулась приземистая
скалистая гряда, заканчивающаяся в лавовом поле, шагах в семистах.
Разгребатели, когда прокладывали тропу, пробили гряду, но теперь в
проходе торчало это подозрительное дерево, и придётся карабкаться
через скалы, потому что обходить их слишком долго.
— Вон там, — сказал Тотигай. —
Невысоко — всего три твоих роста. Легко перелезешь.
Я тоже заметил это место, поправил
лямки рюкзака и уже приготовился идти, когда с той стороны гряды
послышался тяжёлый дробный топот.
— Кого там несёт нелёгкая? — буркнул
Тотигай, крадясь к трём большим валунам, образовывавшим неплохое
укрытие у самой тропы. — Спрячься, Элф! Чего ты там торчишь
столбом?
— Лошадь, — сказал я. — Нет, две.
Нукуманские. Надо предупредить этих обормотов. Неужто сами не
видят? Хоть бы на рысь перешли.
Я уже поднял винтовку дулом в небо,
намереваясь выстрелить, но Тотигай подскочил ко мне, ухватил зубами
за полу жилета и потащил к валунам.
— Кретин, — сказал он, когда мы возле
них оказались. — А если это пегасы? Или яйцеголовые?
— Глухая тетеря, — ругнулся я в
ответ. — Какие пегасы? Нукуманские лошади, говорю тебе!
