Азамат стоит на плато космопорта и таким взглядом смотрит на
взлетающий звездолёт, что я решаю его придержать на всякий случай —
как бы не побежал допрыгивать до ножек.
— Может, нам всё-таки надо было с ним полететь? — в очередной,
сто тысяч двадцать пятый раз спрашивает он.
— Не надо, — я похлопываю его по руке. — Кир уже большой мальчик
и хочет быть самостоятельным. Ты не можешь всю жизнь его за ручку
водить.
— Ну да, но это всё-таки чрезвычайное событие. Это первый раз,
когда муданжец будет учиться в земном университете.
Я пожимаю плечами.
— Муданжец — первый, а так там публика разношёрстная, им что
муданжец, что эспажанец какой-нибудь, разницы нет.
Азамат кивает, не отводя взгляда от постепенно исчезающей на
небе точки.
— А если он заблудится? Или не найдёт, к кому обратиться?
— То он позвонит, и мы всё уладим, — твёрдо говорю я.
— А вдруг он растеряется?.. Всё-таки он волнуется.
— Котик, — я дёргаю его за руку. — Это ты волнуешься. А Кир
когда теряется, начинает действовать нахрапом. В худшем случае он
войдёт к своему куратору сквозь проломленную стену.
Азамат тяжело вздыхает, явно старательно себя успокаивая.
— Я ему позвоню, — решает он и достаёт телефон.
Я оборачиваюсь ему за спину и подаю сигнал. Чача тут же
вырастает рядом и суёт Азамату поверх телефона планшет с нарочито
открытыми двумя десятками вкладок.
— Ахмад-хон, если вы освободились, то сейчас у вас по плану
обсуждение мер по пресечению самозахвата земельных участков…
Азамат тихонько стонет и убирает телефон.
— Точно надо было с Киром сбежать, — ворчит он, но принимает
планшет и двигается к канатной дороге.
Доктор Поэма, заслуженный популяризатор науки и ведущий
образовательного подкаста, стоял посреди сцены и жевал губу в
микрофон. Пути назад у него особо не было: о том, что на этой
конференции произойдёт что-то невозможное и эпохальное, они трубили
в каждом анонсе, но всё же ясно сказать, что за гвоздь торчит из
этой программы, побоялись.
С одной стороны, привлечь побольше народа — это, конечно,
хорошо, но всё же привлечённый народ должен поместиться в зал, а с
таким гвоздём был шанс, что те, кому не достался билет, полезут в
вентиляцию. С другой — как бы не началась паника в народе, а хуже
того, в госбезопасности. Риск, конечно, был и так, но хотя бы одним
глазком публика на гостя взглянуть успеет.
