Меня впихнули в полутемную комнату. Свежий ветер с балкона тут же принялся играть с моим нарядом, и я обняла себя.
— Холодно? — неожиданно хрипло произнесли рядом, и я вздрогнула. Кастрюля с довольным лицом протягивал мне бокал с эльфийским вином.
Прищурилась, посмотрела сначала на бокал, потом снова на принца, ведь явно что-то задумал. Но он, видя мое смущение, пожал плечами, поставил бокал на небольшой столик и направился на какой-то помост со множеством подушек и подушечек на нем. Горели свечи, а взгляд принца был настолько красноречив, что мне стало не по себе.
— Зачем вы меня пригласили? — Как женщина умная я понимала, что к чему, но решила играть свою роль до конца.
— Ты мне интересна, Олиниэль, — пригубил свое вино принц.
— Называйте меня Оля, — машинально поправила его.
— Хорошо, — он поднялся, — но на будущее: принцев не поправляют.
— А я не знала, — сделала большие глаза, и он засмеялся таким бархатным голосом, что по коже поползли мурашки.
— Интересная ты, Оля, необычная. — Он провел пальцем по плечу, и я шумно сглотнула. — Меня раздирает любопытство, на что ты еще способна.
— Чего?
Но принц снова вернулся на свой импровизированный трон и приглашающим жестом дозволил мне… Что? Присесть рядом? А интересно, на что он все же намекал? Некстати вспомнился Кот Матроскин, что хвастался умением вышивать крестиком, но вот, думаю, этот навык, к тому же у меня напрочь отсутствующий, сейчас точно не пригодится. Поэтому просто молчала. Стояла и наблюдала за эльфом.
— Я хочу, чтобы ты омыла мои ноги, — соизволил наконец вымолвить его Кастрюльство.
— Может, еще и сплясать? — съязвила я, показывая крайнюю степень раздражения.
— Позже, пока я хочу почувствовать твою податливость и твои ручки на моих ногах…
— Мою податливость?! — Если бы я была чайником, то уже гудела бы сигналом, что температура поднялась до ста градусов. — Не буду я тебе ноги мыть, сам справишься, не маленький!
— Будешь! — снова подскочил принц, теперь на лице только ярость и негодование. — Ты игрушка и должна выполнять свой долг! Ты и на свет-то родилась, потому что мой отец это позволил. Небольшая плата за возможность жить, ты не находишь?
— Ну смотри. Сам напросился, — тихо пробормотала себе под нос, но на лице застыла искусственная улыбка. Кто его знает, были ли у них случаи, когда из спальни господина девушек утаскивали в тюрьмы, а то и похуже — сразу на эшафот. В мои планы сдаваться так рано не входило, поэтому я сладенько выдавила: — Как пожелает мой господин!
