При нашей первой встрече она притворилась мертвой. При второй – больной. Что мне было делать? Я не мог пройти мимо, потому что я врач.
#суровые 90-е
#разница в возрасте
#настоящий мужчина
#жизненно
Внимание! В книге присутствует бонус – Виктор Беркутов из цикла “Криминальная любовь” дал интервью.
Глава 1
Центральный городской рынок, место работяг, перекупов и микробов. А еще всякой нечисти в виде алкашей, ворюг и наркоманов. Я опаздываю на работу, в руках пакет с новым, только что сшитым медицинским костюмом. Прошлый уже не подлежал восстановлению, да и черт с ним.
Серость, грязь вокруг, еще и моросит сверху. Конец ноября, погода отвратная, и я уже просто задубел.
Осматриваюсь по сторонам: парковка, там моя машина и спасение. Каких-то двести шагов, и я смоюсь из этого ада.
Телефон гудит, игнорирую. Пусть хоть поубивают там друг друга, у меня смена, и вообще, должна же быть хоть какая-то личная жизнь? Которой нет. Ладно.
— О господи боже…
— Доктора сюда, быстрее!
Слышу голоса впереди, люди сбились в кучу.
— Врача! Кто-нибудь, скорую вызывайте!
— Да она пьяная! Надо же допиться до такого.
Опускаю голову, ускоряю шаг. Это меня не касается, в отделении куча пациентов, сегодня еще сверху две операции.
Просто смотри вперед, а не влево, где я уже вижу девушку. Молодая, юная даже. Она лежит на ледяном асфальте и не двигается.
Пьяная? Нет, конечно, вы не видели реальных алкашей, которых порой к нам привозит скорая. Сине-красные, как фломастеры чертовы. Вот это пьяные, они еще и матерятся, когда пытаешься им помочь.
— Да пошли, Вер! Ну ее, сама виновата, пить надо меньше! Развелось тут алкашей, что за время, ужас какой!
Поджимаю губы. Пройти мимо уже не выйдет. Я так не могу, клятву давал, ну и так дальше.
— Отойдите. Дайте пройти, я врач! – повышаю голос, все расступаются, и я приседаю напротив нее. — Эй, девочка, что такое?
Она похожа на фарфоровую куклу. Вытянутая мордашка, высокие скулы, бледные губы, тонкий маленький нос. На щеках густая россыпь рыжеватых веснушек. И эти волосы – темные кудри с медным отливом.
Беру ее за руку, считаю пульс на бледном запястье. Бьется, тарахтит, как у мышонка.
— Ну что, померла?
— Живая. Эй, приходи в себя!
Хлопаю ее по щекам, и она открывает глаза. Яркие, точно как у кошки, серо-голубые.
— Вы кто?
— Доктор. Где болит? Покажи.
