1. Глава 1
Расплатилась с таксистом, он вытащил из багажника чемодан. В горле ком, когда смотрю на кованые двухметровые ворота с позолотой, на ухоженный газон, на увядшие розы, которые я сама сажала. Давно, когда могла называть это место своим домом.
Осенний ветер бросает под ноги жёлтые листья. Я нажимаю на звонок. Оглядываюсь, когда машина такси трогается с места и, поравнявшись с розовым кабриолетом, скрывается за поворотом. К воротам подходит незнакомый охранник. Неудивительно. Мачеха заменила всю прислугу после того, как отправила меня жить в студенческое общежитие.
– Что вам? – лает верный пёс мачехи.
– Гони эту шавку в спину! – Командует белобрысая грымза и достает из машины ворох пакетов со знаменитыми логотипами, громко хлопает дверью.
Я приосанилась, выдержала взгляд змеюки с достоинством.
– Привет, Эльвира.
– Что тебе надо? Неясно? Вали отсюда! – Теплый прием, нечего сказать. Она приблизилась, передала пакеты охраннику. Меня душит сладковатый запах парфюма. Но я не отступаю. Я больше не та заплаканная толстая девочка, над которой она любила издеваться вместе с дочерьми. Вздернула подбородок.
– Куда свалить? Может, сразу к семейному адвокату? Сказать, что ты не исполняешь волю моего отца и не пускаешь меня в дом? Что тогда будет? Не боишься сама остаться на улице? – змея шипит, на ботоксном лице ни одной морщинки. От многочисленных операций лицо изменилось, в особенности глаза, стали раскосые, как у кошки.
– Это больше не твой дом! Мало того, что я содержала тебя все эти годы.
– Не ты! Это отец оставил мне трастовый фонд.
– Теперь ты совершеннолетняя, – продолжает она, не обращая внимания на мою реплику. – Пойди, поработай!
– Обязательно воспользуюсь твоим советом, «мамочка», – я знаю, как её бесит это обращение, поэтому так и обращаюсь. Лицо Эльвиры белеет. – Я буду здесь жить. Хочешь ты этого, или нет. Папа оставил за мной это право. – Эльвира, стуча каблуками по каменной плитке, идёт вперёд. Кинула охраннику ключи, приказывает загнать розовое уродство в гараж.
Не дождавшись приглашения, иду следом. Второй громила ловит меня за руку и спрашивает у хозяйки, что со мной делать.
– Пропусти, – не вижу Эльвиру, но уверена, у нее сейчас перекошенное от злости лицо.
Иду, глаза жжёт от слез. Смотрю на качели, которые отец подарил на мое шестилетие, на развесистый дуб, в ветвях которого любила прятаться от отца. Я до сих пор тяжело переживаю утрату, хотя прошло уже восемь лет.
