Пролог
Алессия Винтерсонг стояла на палубе
Штормовой девы, собственного судна Венианора Русворта, вглядываясь
в линию горизонта, где небо от воды отделяла лишь тонкая огненная
полоса заката. Поросшие густым лесом берега острова Морант исчезли
из виду ещё позавчера, и теперь всюду, куда хватало взгляда
простиралась бескрайнее и неспокойное море. Порыв ветра надул
паруса, и мачты протяжно заскрипели. Небо заволакивало тучами,
чёрно-серыми, похожими на клубящийся от пожара дым. Алессия
взглянула туда, где, как ей казалось, осталась обречённая Академия,
и сердце вновь защемило от невыносимой тоски.
Жители Вальморы, городские и
портовые… Они всегда относились к магам, как к чудакам, потому и
отмахнулись от последнего шанса на спасение, сочтя слова ошалелых
от ужаса преподавателей, отправленных их предупредить, дурацкой
шуткой. Теперь все они мертвы, и одним богам известно, какой ужас
они испытали перед смертью.
Хьялда Гвидбен, бессменный декан
факультета земли, крепкая, словно вековой дуб, несгибаемая Хьялда,
умерла от единственного прикосновения, поседев за один миг. Эта
сцена являлась Алессии во сне почти каждую ночь: мертвенно бледное
лицо декана земли, зрачки её глаз, сжавшиеся от ужаса в едва
видимые точки, и одно лишь слово: «Бегите». Потом всё погружалось в
темноту, в которой, словно две жуткие лампы, сияли глаза
Вингевельда… Нет, это был уже не он. От бывшего архимага осталось
лишь изуродованное тело, разум же полностью поглотило безумное
чудовище, что зовёт себя Аальногардом.
Вдруг чувство вины захлестнуло
Алессию с головой. Она вспомнила, как ещё в день прибытия Рейквина
на совете деканов упоминалось о странностях, творящихся в
заповеднике. Невыразимый ужас, несущий гибель всему живому, рос и
набирал силу прямо под боком Академии, и никто не потрудился
выяснить, в чём дело… Если бы Алессия занялась этим заранее, если
бы была убедительнее, если бы лично пошла бы в ратушу, чтобы у
горожан осталось время убраться с острова… Слишком много «если».
Слишком многое пошло совсем не так.
Рейквин… Этот эльф пожертвовал собой
ради людей. Отдал жизнь, чтобы Алессия успела спасти хоть
кого-нибудь, но всё, что она успела сделать, теперь казалось ей
преступно ничтожным. Из всех студентов и преподавателей на три
корабля Венианора Русворта попала едва ли четверть.
