Предисловие.
Прошло уже более двух лет, как я
попал в иное время. Гадать, что тому виной, или, напротив, чем я
заслужил такое благо, нету смысла. Слишком много тут такого, чего
понять и осмыслить человеку не суждено.
Сперва, пришлось мириться положением
и просто бороться за свою жизнь. Играть в игру «пусть я умру, авось
обратно перенесусь», не стал. Интуиция подсказывала, что смерть в
этом мире будет конечной. По крайней мере, я не хотел проверять,
так ли это. Я хотел жить не менее, чем жаждет жизни любой
адекватный человек. Но жить достойно, а не гонимым всеми.
Персонаж, в который меня «внедрили»,
сложный и, будь у меня выбор, я ни за что не хотел становится
Лжедмитрием. Но выбора не было. Да и ладно, если бы мое сознание
перенеслось в тело рыжего низкорослого носителя бородавок в момент
его въезда в Москву. Так нет же… в те события, в ходе которых в
иной реальности Лжедмитрия убили. Просыпайся, тебя идут убивать! А
тут рядом Марина Мнишек и она… так себе, на очень особенного
любителя.
Бегство. Попытка хоть как-то
закрепиться в этом мире, при этом ни одного верного человека рядом
– вот что мне досталось. Был Басманов, не рядом, а около меня. И
он, скорее, решал собственные задачи, чем являлся истинно
преданным. Я смог не сразу, по крупицам, отдельным людям, но
собрать тех, кто был готов рискнуть и пойти за мной. И чем больше
таких людей появлялось, тем больше увеличивалось количество
соратников. Еще бы – я же природный царь! Хотя это такие законы
общественного развития, когда к большинству легче и выгоднее
присоединиться.
Никто в этом времени не знает, что я
Лжедмитрий. Да, догадываются. Кто-то и вором называет, но народ
верит, что я и есть сын Ивана Грозного. А кто я на самом деле? Вот
же проблемка – не знаю. Уже услышал несколько версий и все кажутся
правдивыми, но правда же одна. Какая? Была бы память бывшего
хозяина тела, так и ответил, но такой не имеем.
Я стремился вернуть трон, вне
зависимости кто я есть. Только сидя в Кремле был шанс выжить, иначе
буду либо гонимым, или же убьют. Возникали малодушные мысли бежать
куда-нибудь в Америку. Но трусливые помыслы быстро выветривались
ураганом решительности. И я добился того, чтобы вновь занять
престол. Может потому это получилось, что Василий Шуйский еще не
успел укрепиться на царском стуле, или же само наличие природного
царя, меня, пусть и в изгнании, не позволяет крепко сесть на
престол. И я смог вернуть свое.
