Гнилая Гавань в полной мере
оправдывала своё название: вонь мусора и дохлой рыбы, скопившихся
между покосившимися заброшенными причалами, давала о себе знать ещё
за пару кварталов от порта. В самой же гавани запахи, казалось,
въелись даже в камни. Молодой секретарь, сопровождавший господина
Ла-Киша, поморщился и прикрыл было нос платком, но под недоумённым
взглядом шефа немедленно убрал платок в карман.
Всему виной был, конечно же, туман.
Он на закате пришёл с моря, пополз вверх по реке и заполнил
прибрежные кварталы города мутным серо-жёлтым маревом. Звуки и
запахи в этой пелене разносились далеко, а вот увидеть что-нибудь
дальше пяти-шести метров было затруднительно. Поэтому господин
Ла-Киш, сюретер Тайной канцелярии, стоял сейчас прямо над тем, что
на первый взгляд можно было бы принять за кучу старых спутанных
сетей. Если бы не одно «но»: из кучи за край причала безвольно
свешивалась тонкая бледная рука. Женская, насколько можно было
судить в неверном свете фонарей.
Фонари держали в руках два констебля,
одетые в форменные непромокаемые плащи и высокие, суживающиеся
кверху, кожаные шляпы с козырьками. С козырьков время от времени
срывались собравшиеся на них капельки туманной мороси, но констебли
с невозмутимым видом продолжали стоять по обе стороны от сетей с
трупом и глядели строго перед собой.
– Кто первым обнаружил тело? – хмуро
поинтересовался Ла-Киш, опираясь обеими руками на трость.
Левый страж щёлкнул каблуками.
– Жетон семь-два-три-один, –
отчеканил он. Секретарь быстро делал карандашом пометки в
блокноте.
– Кого-нибудь заметили
поблизости?
– Никак нет, господин сюретер.
– Что-то слышали?
– Никак нет, господин сюретер.
– Тогда какого лешего вам тут вообще
понадобилось?
Констебль замялся. Его напарник едва
слышно хмыкнул. Сюретер повернулся к нему и вопросительно изогнул
бровь.
– Жетон три-восемь-два-шесть, –
представился тот. – Смею доложить, господин сюретер, он спустился
сюда по нужде.
Секретарь остановился, не зная,
записывать ли такие сведения. Ла-Киш чуть заметно кивнул головой, и
карандаш снова побежал по бумаге.
– Вам что, уборных мало?
– Смею доложить, господин сюретер,
ближайшая уборная – два квартала, у часовни Мерло.
– А подворотни все были заперты? –
иронически поинтересовался сюретер.
– Смею доложить, господин сюретер, –
решился первый констебль, – в переулках подловить человека за таким
делом легче лёгкого. А у причала незаметно не подкрасться.
