Утро. 5:15
Я сжимаю чип-код от входной двери в одном кулаке, а второй закусываю зубами, чтобы не заорать и не спугнуть мужа. Мужа, который сейчас дерет какую-то девицу. Он засаживает ей сзади, грубо схватив за бедра. Она стонет и подается назад. Из-за растрепанных волос я не вижу ее лица в ту узкую щель между стенкой и откатной дверью в холле. Я еле дышу. Воздуха нет. И сил нет стоять — колени дрожат, но я держусь. Кусаю почти до крови собственную руку и смотрю на то, как Федор «работает из домашнего офиса». Он же мне вчера по видеосвязи весь уставший и грустный рассказывал, какой у него проект тяжелый. А главное, что мне надо бы еще неделю отдохнуть, чтобы не видеть его такого всего «небоевого».
Бедрами он бьется о зад девицы размашисто и с такой силой, какую я даже не знаю.
У нас такого секса никогда не было.
Он рычит совершенно непривычно, тянет руку к волосам девицы и хватает в кулак, тянет назад. Открывает ее лицо.
А я все-таки прокусываю зубами кожу на кулаке. Ася Костина. Пиар-менеджер их холдинга. Крашеная блондинистая стервь. Из всех сотрудниц ее я хорошо запомнила за острый взгляд и такой же острый язык. Я думала, у нее были планы на их гендира, перед которым она крутила задницей, а выходит, что я слепая дура.
Настоящая слепая дура!
— Моя Асса, — рычит Федя, а на меня течет липкая черная грязь омерзения. Как он возбужден! Как он весь перед ней стелется. Трахает с таким смаком и удовольствием, что я понимаю — я даже не замена для него. Все это время я вообще была пустым местом в этой семье.
— Феденька-а, — стонет эта зараза. И стонет-то так натурально, хотя чего ж не натурально, если тебя дерут с душой. Феденька вложился в процесс.
Я непроизвольно сжимаюсь, сглатываю, пытаюсь дышать. И не распахнуть дверь. Не влететь туда, чтобы схватить эту Асю за белобрысые лохмы и не протащить до входной двери. А следом и Феденьку туда же. Только вот я даже эту стервь не отлуплю — меньше и тоньше.
«Моя балерина» — как называл муж. Бывший уже муж.
Вот точно, Милана, ты — балерина. Худая, без такого бюста, хоть и силикон сплошной, даром блонд натуральный. И Федя может легко скрутить.
Почему-то я не сомневаюсь теперь, что он может причинить мне физический вред, если захочет. Образ заботливого и семейного топ-менеджера исчез. Испарился, будто и не было. Зато перед глазами неизвестный мне мужчина, который врет, не моргнув и глазом.
