Айрен помнил очень хорошо: когда эта долговязая светловолосая женщина впервые зашла к нему в магазинчик, она выглядела спокойной и даже радостной. Выбрала букет — не пафосный, годный к торжеству или какому еще масштабному мероприятию, но и не дежурные три гвоздички.
Тогда еще подумалось, что, если бы речь шла о мужчине, можно было бы уверенно предполагать: такой букет — подарок той, с кем даритель уже давно и надежно состоит в теплых любовных или семейных отношениях. Но поскольку купила его женщина, то…
То вариантов было еще меньше, и Айрен, еще раз осмотрев клиентку и оценив то, с каким удовольствием она нюхает купленные цветы, однозначно решил: это букет себе.
Рядом нет мужчины, готового подарить ей цветы? Всякое, конечно, возможно, но Айрену показалось удивительным, что такая женщина вынуждена радовать себя букетом сама, что никто за ней не ухаживает. Хотя, может, он не прав, все себе придумал, занимаясь самообманом, а цветы просто куплены близкой подруге на день рождения?..
Женщина — кажется, чистокровный человек, но уверенности тут для Айрена с некоторых пор быть не могло, пока «объект» не оборачивался в волчью ипостась — смотрела, как он подбирает к мелким радостно-оранжевым розочкам подходящее обрамление, и улыбалась.
Улыбка цвела на губах, согревала ее взгляд… А потом она сняла очки, чтобы протереть их, и Айрен пропал. Потому что выяснилось, что глаза у нее совершенно невероятные. Вроде бы просто серые, спокойные, но…
Таким — дымчатым, почти прозрачным — могло бы быть тихое, безветренное утро после ненастной ночи. Когда дождя уже нет, но влага висит в воздухе серебристым туманом, делая все загадочным, неявным. Как раз дымчато-серым.
Айрен тогда еще усмехнулся, качнув головой, — слишком уж романтичным вышло неожиданно родившееся в голове сравнение — и протянул цветы клиентке.
Та искренне похвалила красоту получившегося букета а, уходя, опять сунула в него немного длинноватый нос, с наслаждением принюхиваясь и улыбаясь еще шире. Цветы, кому бы они ни были куплены, сумели поднять ей настроение.
Собственно, Айрен именно за это и полюбил в конце концов свою вроде бы совсем не мужскую работу. Сначала тяготился ей, хоть и старался честно тащить на себе воз семейных проблем, а потом… проникся. И даже перестало раздражать или смущать удивление на лицах бывших коллег по службе, которые, спрашивая его о новой гражданской профессии, в ответ слышали, что майор спецназа Айрен Акерли теперь флорист. Наоборот, было забавно следить за их всегда одинаковой реакцией — после на него всегда смотрели так, будто думали: шутит.
