Москва. Успенский собор.
– Как же он осмелился венчаться на
помазание в такое время? – негромко спросил один боярин другого. –
Враг на Руси, а он… Праздник устраивает...
– Может он хочет всех объединить под
одной рукой, чтобы не было разбродья. Сам же знаешь, что нашим
волкам палец в рот не клади – по уши откусят. Вон, как Шуйский с
Романовым спины ломают, да и Бельский не отстает от них в этом…
Прямо аж тошно на душе…
Они стояли почти у самого входа в
Успенский собор, поэтому можно было втихаря вести еле слышный
диалог. Да и родовое кольцо на пальце первого боярина создавало
небольшой невидимый кокон. Сквозь подобный кокон Тишины не выходило
ни звука. Со стороны казалось, что эти два дворянина шепотом
повторяли слова митрополита. Как раз сейчас Даниил предварял
молитвой венчание Владимира Васильевича на царствование.
Владимир Васильевич терпеливо ждал,
пока пройдёт официальная часть. Сам бы он отказался от подобного
официоза, но... Восхождение на престол должно волновать сердце
народа. Народ должен видеть – кто о нём будет заботиться в
ближайшее время. И чем больше этого времени пройдёт, тем лучше для
правителя.
Великолепный Успенский собор был
сердцем Московского Кремля. Сейчас он был погружен в таинственный
полумрак, освещенный лишь мерцающим светом сотен свечей. Высокие
своды храма украшены иконами и фресками. Они поднимались к небесам,
символизируя вечность и божественную благодать. Торжественности
было столько, хоть закатывай её в бочки, да продавай на рынке за
кругленькую сумму.
Пока митрополит Даниил читал молитву,
на Владимира Васильевича надели «наряд Большой Казны» – украшенный
золотом и драгоценными камнями кафтан, весивший около сотни
килограммов. Как раз бояре Бельский, Шуйский, Романов и ещё трое
приближенных сановников взялись за полы этого кафтана, чтобы помочь
при ходьбе.
Толпа приближенных бояр, знатных
дворян и верховного духовенства, облаченных в богатые одежды, с
затаенным дыханием ожидала начала церемонии. Звон колоколов,
раздающийся над городом, возвещал о начале великого события.
Только что Владимир Васильевич
закончил свой ход через Ивановскую площадь. Ту самую, что
отразилась в поговорке про орущего «всю Ивановскую». Также прошел и
через Соборную. Владимир Васильевич двигался по подмосткам, которые
были специально подняты над площадью на целый метр. Обитые красной
парчой подмостки потом обдерутся зеваками. Все хотели сохранить на
память хотя бы кусочек этого действа. А люда было немало...
