Пролог
Город Белдушаин
Дворец правителя империи Мазарит – Каруса Длиннорукого
Роскошная повозка императора вкатила в ворота дворца. Дверца
открылась, и оттуда, не торопясь, с истинно монаршим достоинством
появилась высокая фигура повелителя всех мазаританцев – Каруса
Длиннорукого.
Руки у него были совершенно пропорциональны телу, и такое
прозвище он получил совсем за другое. Поговаривали, что скрыться от
него невозможно нигде, даже за неприступным Великим Хребтом,
разделявшим Тарсон почти надвое.
Император вальяжно поднялся наверх по парадной лестнице,
совершенно не обращая внимания на ожидавших его придворных и
вытянувшихся в струнку генералов.
Дворецкий с поклоном открыл перед ним массивную дверь, и вся
процессия втянулась внутрь дворца, словно кусок тончайшей ткани
сквозь игольное ушко.
Войдя в собственный кабинет, простору которого мог бы
позавидовать бальный зал какого угодно аристократического салона
любой страны, император устало повалился на диван.
Двери отсекли шумную свиту, оставив их дожидаться по ту сторону
очередного выхода императора.
Проклятые протокольные встречи и церемонии утомили его.
Карус воспитывался дедом в строгости и в юности чаще посещал
военные лагеря, чем дворцы, балы и другие различные увеселительные
мероприятия.
Став императором после смерти отца и деда, он по своей сути
остался воином и отчаянными рубакой, которому чужды все эти
придворные поклоны и расшаркивания, но… Теперь он император, и надо
соответствовать, хочешь ты этого или нет.
В дверь тихо и подобострастно постучали. Так и не дождавшись
ответа, через некоторое время стук повторился.
– Да-да, – наконец, откликнулся император.
– Ваше могущество, – в узком проёме показалась голова секретаря.
– Разрешите?
– Проходи, Регон, – пригласил Карус. – Что там у нас
сегодня?
Секретарь, еще довольно молодой человек лет тридцати, подскочил
к столу и ловким движением вытащил из папки стопку бумаг, которые
требовалось подписать императору. Карус Длиннорукий размашистым
почерком, лишь окидывая взглядом содержание, ставил на них подпись.
С поклоном приняв бумаги, секретарь тем же неуловимым движением
спрятал их в папке, но уходить не спешил.
– Приём?.. – спросил император.
– Десять человек, ваше могущество... – ответил секретарь.
– Кто? – приподнял бровь император.
