Яркое солнце светило свозь окно палаты, преломляясь через
двойной пакет стёкл оно падало на вазу и прямов ней фокусировалось
на лицо лежащего человека. Его лучи не несли радости, а лишь
причиняли боль. Сергей Алтуфьев размышлял о двух вещах: обратит ли
метситсра при обходе на начинающийся ожог и насколько тяжёлым может
быть ожог от солнца?
Он уже безну времени был в сознании. И всё что ему было
подвластно это открыть веки. Нет он не мог даже моргнуть лишь
открыть их если они были заботливо закрыты мед персоналом. Спустя
какое то время глаза начинали болеть и слезиться из-за
недостаточной увлажнённости, но он уже ничего не мог поделать, лишь
терпеть и терпеть. Ему даже заклеивали пластырем веки, но летнее
солце и пот делали свое дело, позволяя векам снова открыться.
Он успел перебрать вою жизнь по винтику, родился, учился. Потом
его устроили на завод где работал его дед. И вроде всё было хорошо,
пока Он не познакомился с Катериной. Совместная жизь высасывала все
средства и даже сверх урочные не могли решить эту проблему. А потом
пошли скандалы, выкидыш у его неотрадной и как следствие
расставание. Но самым сильным ударом для него стало известие, что
выкидыша не было, а был оборт. Поскольку совместный ребёнок с нищим
парнем не входил в её планы. Именно этот удар дал толчёк для того,
что бы начать жить заново. Сергей с головой ухнул в работу. Вместо
сверхурочных он начал работать в гараже деда. Востанвливал убитые
станки, что тоиз них продавал что то оставлял. И как то так за пару
лет у него образовалась своя мастерская. Ремонт станков был весьма
трудозатратен и постепенно он сместился в область ремонта и
изготовления запорной арматуры. Жизнь начала налаживаться. Нам
персонала, объёмные и постоянные заказы, ему нравилось жить этим
крутиться, контролировать и работать самому. Пока одним днём
чудовищная боль не разорвала его голову, зрение постепенно не
свернулось в тунель и он отключился.
Система принудительной вентиляции, монотонно выполняла свою
работу, как метраном отбиваю ритм. И иногда под него можно было
впасть в транс. И только этот транс заставлял его терпеть и
переносить страдания.
Он погружал его в безумный и ужастный мир, мир от который при
прочих обстоятельствх он бежал бы как ужаленый. Но текушее
состояния овоща, наложили свой отпечаток на его восприятие. Он
жаждал и стремился туда где ох худобы мог быть наблюдателем. Его
взгляд, с стороны, был прикован к ребёнку лет 6. В семье котрого
происходила драма. Чудовищные условия жизни по современным меркам,
порождали жестокость. Жестокость отца к себе и своей семье. Уже
какой день в его виденьях не было матери ребёнка, отец приходил
пьяный и злой и ему не было дела до того что его ребёнок не ел уже
несколько дней. Очередная попытка поклянчить еды закончилась тем,
что чадушное тельце было отброшено прочь, жилистой рукой отца и
медленно сползло по стене оставляя на ней кровавую полосу. На этом
картинка закончилась , вырывая его из такого ужасного и такого
притягательно мира. Мира который он всё же узнал подмечая нюансы и
оговорки, мира Вечной Войны, мира Молота Войны!
