— Эй, Ким Джинсу, ты что,
издеваешься? — грубый голос пронзил его мысли, словно раскалённый
нож втыкался в самую глубину. В офисе, который уже казался ему
клеткой, застрявшей где-то между небом и адом, не было места для
чувств. Для него точно. Здесь он был никем — пешкой, грязной
тряпкой, о которую каждый мог вытереть ноги.
— Да, сэр... простите, сэр, — Джинсу
даже не посмотрел в глаза начальнику отдела, едва слышно произнося
слова. Ему оставалось только молчать и сдерживать свои эмоции,
которые переполняли его каждую секунду. Это была его роль — роль,
которую он ненавидел, но вынужден был играть, чтобы просто
выжить.
Он осторожно убрал чашку с кофейным
пятном с рабочего стола босса, чувствуя, как руки дрожат. Сегодня
было особенно тяжело. У него не было сил. Весь этот день прошёл как
в тумане: ранний утренний подъем, холодные улицы Сеула, развоз
листовок в грязных переулках, где царили только отчаяние и нищета.
Потом — работа дворником, метла, как будто слившаяся с его рукой,
подметала этот мир, которому не было до него дела. А потом — офис,
там, где его не ждали, но и не отпускали.
Джинсу работал здесь всего год, но
это был самый длинный год в его жизни. Он не мог вспомнить, когда в
последний раз спал больше трёх часов подряд. Нет, так не бывает. В
его мире не было времени для отдыха. Но самое ужасное, что в этом
мире не было времени для него самого. Он жил не ради себя.
— Ты опять здесь, Джинсу? — в голосе
коллеги звучал леденящий сарказм, как осколки льда, осыпавшиеся на
его плечи. — Иди пройдись, развейся. Хватит сидеть тут и дышать
моим воздухом. — Коллега громко рассмеялся, хватая его за плечо и
отталкивая так, что Джинсу едва не упал на пол. Остальные
сотрудники из отдела как будто не замечали этого, будто всё
происходящее было частью некоего неписаного правила.
Джинсу молчал, крепче сжимая в руке
пустую чашку. Всё это — ради страховки. Всё ради того, чтобы мать
могла хоть как-то продолжать лечиться. Её боль из-за недавней
операции становилась невыносимой, а лекарства стоили больше, чем он
зарабатывал за месяц. Он просто не мог позволить себе потерять
работу. Не имел права. Мама зависела от него.
Джинсу вышел на улицу. Легкий
холодный ветер коснулся его лица, но это не принесло облегчения.
Всё ещё было тяжело, почти невыносимо. Он посмотрел на свои руки,
на ладони, которые казались чужими — измученные, потрескавшиеся от
бесконечных трудов. И не было бы ни одной причины держаться, если
бы не его семья. Мама и сестра.
