Москва.
25 сентября 2028 года
Создатель первой в мире фотографии
Жозеф Нисефор Ньепс вряд ли предполагал, что его изобретение
когда-либо станет причиной гибели людей. И уж точно не догадывался,
что спустя двести лет в мире, производящем полтора триллиона
снимков в год, запись изображения с помощью оптических излучений
будет использована в таких неприглядных целях, как шантаж,
вымогательство, шпионаж. Его творение, пережив создателя,
многократно усложнилось и в итоге обрело форму, неподвластную
разуму творца. Из безобидного развлечения превратилось в орудие,
способное разрушать человеческие судьбы.
Двенадцать фотографий, лежащих в
черном кейсе у меня на коленях, были сделаны как раз с этой целью —
уничтожить жизнь человека. Влиятельного богатого человека.
Неверного мужа ревнивой жены. Гораздо более богатой и влиятельной,
если судить по условиям их брачного контракта.
Он был уверен, что все продумал.
Каждая деталь — комплекты сменной одежды, парики, очки с темными
стеклами, оплата исключительно наличными — служила цели обмануть
возможного соглядатая. Он делал все, чтобы его невозможно было
поймать. Вела ли изменника любовь или страсть к авантюрам —
неизвестно. Но мне пришлось изрядно попотеть, прежде чем получить
свои двенадцать фотографий. Двенадцать доказательств его
супружеской неверности.
Я остановился у банка за двадцать
минут до его закрытия. Напротив здания меня уже дожидался красный
спортивный «ауди», внутри угадывался женский силуэт. Оставив
конверт с фотографиями в ячейке, я вышел из банка, подошел к
автомобилю и, дождавшись, когда стекло немного опустится, протянул
заказчице ключ и доверенность на однократный доступ к ячейке.
Взамен изящная рука приложила к стеклу смартфон с подтвержденным
денежным переводом. Взглянув на шестизначную сумму, я убедился, что
сделка завершена, и вернулся в машину. Перед глазами мелькали
крошечные черные точки, шея окостенела, звуки приобрели болезненную
отчетливость. Я чувствовал признаки надвигающейся мигрени.
Так было всегда. Стоило на несколько
дней пренебречь режимом, переутомиться, подольше задержаться у
компьютера — и приходила боль, вырывая из жизни по нескольку часов,
а иногда и дней. Отравляла существование, сужала фокус восприятия
до точки над правой бровью, заставляла ненавидеть самого себя. Но я
не стал бы тем, кем являюсь, если бы не умел справляться с
собственным недугом. И сейчас требовалось оперативно купировать
приступ. Вариантов было всего два. Ехать домой, ложиться в теплую
ванну, делать дыхательные упражнения, затем массаж затылочной и
височной зон и, выпив легкое седативное, укладываться в кровать.
Или прямо сейчас, пока боль еще не проявилась в полную силу, выпить
таблетку cуматриптана. Лечащий врач настойчиво рекомендовал
начинать с первого способа, но я всегда выбирал второй.
