Сердце для стража
Пролог
Галера была далеко не новой, ее
изрядно потрепали боевые пиратские приключения и превратности
морской погоды, к тому же в этом рейсе судно безжалостно
перегрузили, но капитан Саед выбрал "старушку" не зря: он
предпочитал опытность, даже если это касалось неодушевленных
предметов. При условии, конечно, что опытность ни имела ничего
общего с дряхлостью.
Но хотя этот корабль к дряхлым не
относился, трюмная команда без перерывов вычерпывала воду. Причем
самым примитивным способом - деревянными бадейками спускаемыми на
веревках, так как помпы сломались еще вчера, не выдержав натиска
штормовой стихии. Плотники сейчас спешно пытались их привести в
порядок, но честно предупреждали, что после ремонта долго они не
протянут, да и работать будут еле-еле. Нужен хороший кузнец и к
нему соответствующая кузня - слишком уж намудрили демы с этими
несложными устройствами. Видано ли дело, что добрая половина
деталей выполнена из металла, да еще и соединяются хитроумно? Оно,
конечно, производительность и удобство несомненные, вот только
криворукие сухопутные крысы, поставленные за коромысла рычагов,
быстро набедокурили. Кто же знал, что тут ни лишку нельзя потянуть,
ни в полсилы качать?
Если шторм вернется, то придется
огромным черпаком горя похлебать. Или теми же бадейками...
Ни один человек даже в приступе
самого необузданного гнева не назовет матийца сухопутной крысой.
Все представители этого народа в той или иной мере жили морем, ведь
на островах трудно найти место, с которого не получится разглядеть
необъятный водный простор. Будто нива землепашца он давал всем
жителям архипелага пищу, но методы ее получения существенно
разнились.
Батраки-фелты в предрассветных
сумерках поднимали пестрые от декоративных заплаток паруса
баркасов, чтобы успеть снять сети до пробуждения хронически
голодных матийских бакланов, размеры которых потрясали взоры всех
без исключения иностранцев, а обезьянья ловкость позволяла воровать
улов, ныряя на огромные глубины и не запутываясь при этом. Затем
рыбаки разворачивались к берегу, чтобы вернуться вечером и
поставить снасти заново. И лишь непогода могла прервать этот
круговорот.
Женщины общины эдемов, по легенде,
некогда сбежавшие с земель демов, за что и получили их название с
приставкой отрицания, выходили в море уже после рассвета, но зато
возвращались на берег только к вечеру. Весь день они раз за разом
погружались на дно с помощью просверленного по центру плоского
камня на длинной веревке, собирая там моллюсков, съедобные
водоросли, деликатесных кремово-розовых осьминогов и хитрющих
матийских лобстеров, наотрез отказывавшихся забираться в ловушки из
дубовых прутьев, как их северные сородичи. Мужья эдемок при этом
занимались домашними делами и по очереди патрулировали зону добычи
от любопытствующих, так и норовивших поглазеть на ныряльщиц.
Учитывая, что последние работали в той же одежде, в которой
появились на свет, желание неудивительное.
