Открыв глаза, я увидел над собой стандартный потолок со световой
панелью — в каждом первом присутственном месте такой. Я лежал на
спине, меня ничего не сковывало, никаких неприятных ощущений, но —
глефы не было! Всадника Ветра не было в моей руке!
Удар злости, густо замешанной на панике, занял долю секунды и
унялся так быстро, что я мог бы его и не заметить: глефа тут же
возникла у моей правой ладони, и пальцы рефлекторно сомкнулись на
таком знаком древке. Но лежа держать оружие неудобно, и Всадник
Ветра клюнул носом, одновременно, судя по ощущениям, задев что-то
другим концом. Нечто со звоном полетело на пол.
— О! Я так и думала, что они не рассчитали!
В моем поле зрения — с левой стороны — появилась мама. Афина
Ураганова выглядела не лучшим образом. Глаза красные и внутри и
снаружи — в смысле, видно, что и плакала, и недосып такой, что
сосуды полопались. При этом говорила она твердо и четко, даже с
юмором.
— Что? — не понял я.
— Они отодвинули столик от твоей правой руки, но недостаточно
далеко, — сказала мама. — А я говорила! Я говорила, что надо сразу
на потолок глефу скотчем прилепить!
— Чужих предметов-компаньонов касаться нельзя, — неожиданно
хрипло сказал я, и тут же почувствовал, как хочу пить.
— Ну тогда записку. «Кир, не призывай глефу, ты в палате
госпиталя, можно все разнести», — хихикнула мама. — Нет, поленились
стремянку затаскивать... Водички хочешь? Только не садись пока, я
тебе дам из соломинки попить.
Мама и в самом деле поднесла к моим губам стакан с торчащей из
него соломинкой.
— Как представитель Ядерного Щита, сотрудничающий с
ребенком-волшебником на благо человечества, позволю себе
поинтересоваться — тебе не больно?
Горжусь своей матерью. И формулировки не позабыла, и умудрилась
сказать эту фразу предельно ласково.
Я прислушался к себе. Это было трудно: голова слегка плыла, как
при температуре, но других неприятных ощущений не было.
— Как будто не совсем ясно мыслю. Но ничего не болит.
Афина улыбнулась — я бы сказал, сквозь слезы, но слез на глазах
как раз не было. А улыбка получилась неожиданно жалкая.
— Ты на всякий случай не шевелись. Тебя правда по клочкам
собирали. Я видела.
Да, отличный способ доставить матери незабываемые впечатления:
спасти ее от террористов и героически умереть прямо перед ней! Хотя
нет, не прямо. Она к тому времени уже побежала спасать АЭС. Говорю
же, горжусь мамой. Что было бы, если бы она осталась причитать над
моим окровавленным телом? Правильно, ничего хорошего.
