1. Глава 1
Старенькая «Скания», чихнув, замерла на автобусной остановке. Двери, на которых до сих пор сохранилась истлевшая реклама не то на шведском, не то на финском, с шумом распахнулись.
Я выключил MP3-плеер, спрятал в нагрудный карман чёрные «капельки» наушников и шагнул на мокрый асфальт, будто в бездну.
В салоне было тепло, во время поездки я расстегнул куртку, но, оказавшись на улице, сразу пожалел: резкий порыв ветра швырнул в лицо пожелтевшие листья. Осень.
Романтическая пора для поэтов и абсолютная проза для таких как я. Хочется отрастить крылья и улететь в тёплые края. Вот только рождённый ползать летать не может. Правильно классик сказал.
Моросил противный дождик. По спине текли холодные струйки.
Зонтик сломался ещё в прошлом году, тогда отнести в ремонт было некогда, а сейчас — не на что. Финансы пели не только романсы. Они ещё и во всю Ивановскую отплясывали канкан.
Я поднял воротник куртки и вжал голову в плечи, превратившись в нахохлившегося воробья. Другие, впрочем, выглядели не лучше. Такие же промёрзшие, мокрые и… злые что ли.
Перепрыгивая лужи, стараясь держаться подальше от дороги, чтобы не окатили проезжающие авто, я двинулся по растрескавшемуся тротуару.
Да уж… приятной сегодняшнюю прогулку не назовёшь. При иных обстоятельствах я бы и нос на улицу не высунул, но когда в кошельке осталась последняя сотня, да и та мелочью, кочевряжиться не с руки.
Вот и нужный дом, добротный, ещё сталинской постройки: высоченные потолки, квартиры с футбольное поле, широкие лестничные площадки, парадное, больше похожее на вход во дворец. Шикарно господа устроились, ничего не скажешь. Жилплощадь тут дорогая, квадратный метр на вес золота. И домофон не простой — с видеокамерой, пристально смотревшей на меня тусклым зрачком.
Замёрзшие пальцы с трудом набрали номер квартиры. Камера зажужжала, кому-то захотелось получше рассмотреть мою физиономию.
Я через силу улыбнулся и произнёс:
— Добрый день, я к Арсению Петровичу. Мне назначено на шестнадцать.
— Можете войти, — раздалось из динамика.
Щёлкнул замок. Я взялся за ручку и распахнул дверь.
Подъезд совсем не походил на мой, исписанный неведомыми «художниками» (от слова «худо»), которым стоило оборвать конечности; с облупившейся штукатуркой, ржавыми протёкшими радиаторами, покорёженными почтовыми ящиками.
