Город Гордий пал. Под натиском македонской армии содрогались
стены, защитники в ужасе бросали оружие и падали на колени, уповая
на милость победителей. В городе царила паника. Женщины, дети и
старики прятались в храмах в надежде, что боги защитят их от гнева
победителей.
В центре столицы Фригии, у Храма всех богов, стояла старая
повозка. Ярмо упряжки не надевалось на бычью шею уже несколько
столетий. Это была повозка самого царя Гордия — на ней он, тогда
еще простой землепашец, ехал к храму Зевса, чтобы встретить свою
судьбу.
Трон в те годы оказался пуст, и жители Фригии не смогли решить,
кто же будет их царем. От отчаяния они обратились к оракулу.
Пророчество оракула гласило, что первый, кого встретят фригийцы
идущим к храму Зевса, должен стать их царем. Гордий, простой
землепашец, возвращался с поля домой и слыхом не слыхивал ни о
каком пророчестве, так что его немало изумила приветствующая толпа,
встретившая его по дороге к дому.
Гордия провозгласили царем Фригии. Правил он мудро, основал
столицу, которую назвали в его честь. Царь не забывал о своем
происхождении и помнил, что именно судьба вручила ему бразды
правления страной. На городской площади он поставил свою телегу как
знак собственного смирения и покорности воле богов. Длинной
веревкой, сплетенной из кизила, он привязал ярмо к оглобле телеги.
Узел вышел настолько хитрым и сложным, что никто не мог его
распутать.
Среди жителей появилось поверье, что сами боги направляли руки
царя, когда он плел этот узел, а тот, кто сумеет распутать веревку,
превзойдет их волю и станет властелином всего мира.
Гордий давно умер, а желающие попытать счастья всё шли и шли в
столицу Фригии в надежде распутать узел.
…На площадь выбежал молодой мужчина в доспехах македонян, голова
его была не покрыта, и светло-каштановые волосы свободно спадали на
плечи. Мужчина был невысок ростом, но широк в плечах и порывист в
движениях.
Кожа македонца была белой, почти прозрачной, гладко выбритое
лицо раскраснелось от бега, темные глаза яростно сверкали.
Воин подбежал к телеге и принялся яростно дергать узел из
стороны в сторону, пытаясь распутать неподатливую веревку.
— Многие приходили сюда, многие пытались развязать узел царя
Гордия, но у них так ничего и не вышло, — к македонцу подошел
старец в грязной засаленной одежде. Старик опирался на длинный
посох, спина его была сгорблена, но даже так он был выше, чем
македонский воин.
